Чистый язык дэвида гроува
Для чего нужны Чистый Язык и Символическое Моделирование
Так как же помочь человеку, если лишить себя возможности влиять на его решения и навязывать свое мнение?
Новозеландский терапевт Дэвид Гроув (David J. Grove) еще в 80-е годы решил этот вопрос следующим образом. Психотерапевтам он оставил функцию управления вниманием клиента (после чего терапевты стали называться процессорами, а их сессии процессингом), а клиентам отдал эксклюзивное право воспринимать и интерпретировать образы, мысли и чувства, возникающие в их клиентском сознании. Т.е. если клиент говорит, что он «чувствует камень на душе» или «буквально на стену лезет», то именно эти образы и силы должны быть отправной точкой для психологического исследования и развития личности клиента. Любые пересказы своими словами и интерпретации со стороны терапевта он считал существенными искажениями в ходе исследования, приводившими к разрыву между решениями на словах и реальным контекстом проблемы клиента.
Другими словами, как только терапевт, услышав о пассивном реактивном поведении клиента, называет эту ситуацию «комплексом кастрации», то он подменяет реальную проблему на похожую мифологическую, более удобную для психоаналитика, нежели для клиента. Контекст клиентской проблемы частично исчезает, связь с исходным состоянием утрачивается. соответственно, и работа с ним прекращается. Вместо этого возникает что-то другое, новое, возможно полезное, но внешнее и не связанное с ресурсами клиента, неэкологичное. Если же мы хотим быть в контакте с ресурсами клиента, мы должны поддерживать внимание клиента к контексту его проблемы и помогать в освоении и преобразовании этого контекста, а значит говорить языком клиента, от себя добавляя лишь то, что способствует управлению вниманием внутри этого контекста.
Когда интеллект пасует, мы все думаем метафорами. своими
Сталкиваясь в первый раз с физикой микромира мы представляем электроны маленьким шариками, сталкивась с управлением командой мы можем представить подчиненных игрушечными солдатиками, стадом баранов или пешками в игре. Боль может колоть как килограмм проглоченных гвоздей или сдавливать как тиски, счастье и желание может оказаться бабочками в животе, а страх ватными ногами. у кого-нибудь когда-нибудь были действительно ватные ноги? Из физической ваты? Думаю, нет. Но все что-то себе представляют, приняв этот метафорический образ, причем каждый по-своему, эталона ведь нет.
Контекст и внесение чужеродных элементов
Здесь я просто приведу пример из собственного опыта:
Представьте: мне 14-15 лет. Один малознакомый мужчина дал мне ключ и поручил открыть навесной замок в подвальную дверь. Я этот замок попробовал открыть, и не смог. И так вертел, и эдак. С силой давил, нащупать правильное положение ключа пытался, и никак не получалось. Естественно вернулся к мужчине, а он мне говорит: «Ничего тебе поручить нельзя. с этим замком как с женщиной надо. вот так » и как-то непонятно рукой вильнул. А я в этом возрасте на девочек только тайком заглядывался, подойти боялся и представлял, что так и умру в одиночестве. А тут женщина. Вообще нереально! Замок открыть для меня нереально.»
Вот именно это последнее предложение осталось у меня в голове, а то, что он хотел мне сказать, я так и не понял. Возможно, если б у меня был его жизненный опыт, его комплекция, его навыки и много чего еще, то сообщение через эту метафору «с женщиной» дошло бы до меня полнее и полезнее. Но реально оказалось иначе.
Появление Чистого Языка
Наверно вы уже догадались, что «Чистый Язык» является чистым от метафор терапевта. Дэвид Гроув выделил его, наблюдая за работой известных психологов своего времени: Вирджинией Сатир, Карла Роджерса и Милтона Эриксона. Он наблюдал за тем, какие терапевтические воздействия предшествовали изменению состояния клиентов и их метафорических представлений о проблеме и обнаружил следующее: большинство таких воздействий состояли из подтверждения контекста и последующего открытого вопроса по поводу этого контекста. Например так:
— (клиент) Мне было грустно
— (терапевт) И когда вам было грустно, то как именно это было?
Суть этого вопроса в том, чтобы сначала дать имя текущему переживанию и контексту клиента, а потом исследовать его в поисках ресурсов или решения. При этом сам вопрос не ввел в обсуждение ни одного чужеродного объекта-образа или отношения между существующими объектами в метафоре. У клиента как было то, на что он мог опереться на уровне чувств, так оно и осталось, при этом появилась возможность воспринять из своего бессознательного что-то новое.
В результате серии такого рода вопросов может родиться нечто вроде системы метафор, метафорического ландшафта для данной проблемы. В последствии ученики Гроува Пенни Томпкинс и Джеймс Лоули назвали работу над изменением этого ландшафта Символическим Моделированием
Статья о том, из чего состоит Чистый Язык и как он работает
Остались вопросы? Задавайте смело в комментариях!
Чистый язык дэвида гроува
Пенни: С 1993 года мы зарегистрированы в UKCP, Британском Сообществе Психотерапевтов как НЛП-терапевты. Мы уже работали с клиентами, когда познакомились с работой Дэвида Гроува (David Grove) и создали Символическое Моделирование.
Написание нашей книги « Метафоры разума: Преображение посредством Символического Моделирования » задало направление всей нашей работе, вплоть до настоящего времени. Мы специализируемся на работе с аутогенными метафорами – такими метафорами, которые люди создают сами. Этот подход работает с уникальностью каждого человека через его метафорические конструкции. Мы используем лингвистическую модель «Чистого языка», которую разработал Дэвид Гроув, в сочетании с моделированием метафор – особым способом прояснять ситуацию клиента. И что интересно, мы не столько выясняем, сколько задаем Чистые вопросы, и наши клиенты сами исследуют свое внутреннее пространство, моделируют собственные переживания, используя для этого метафоры.
Сейчас мне кажется, что все мои знания и навыки из НЛП, которым уже 25 лет, работают в фоне и помогают мне. Сейчас я не использую техники НЛП в работе, так как Символическое Моделирование стало нашим основным инструментом, который мы гибко применяем, адаптируя к разным клиентам и запросам.
Джеймс: Этот подход стремится оставаться как можно ближе к клиентскому опыту и, насколько это возможно, минимально загрязнять его сторонними интерпретациями. Одна из основных причин следующая: большинство психологических направлений и исследований требуют категоризации, выборок и средних значений. А Дэвид Гроув, как мы увидели, работал с уникальным индивидуальным контекстом человека, который совершенно необязательно вписывался в какую-то категорию или усредненное значение.
Более того, мы подошли к работе Дэвида с позиции конструктивизма. Эта позиция выросла из нашего обучения в НЛП, основным постулатом которого является то, что люди создают свои собственные карты реальности и живут исходя из этих карт. При этом каждая карта уникальна. НЛП научило меня прекрасной идее о том, что эти карты, их структура, могут быть основанием как для счастливой жизни, так и для страданий. Сами по себе карты реальности не являются хорошими или плохими, нет лучшего или худшего способа воспринимать реальность. Однако в некоторых обстоятельствах те или иные карты могут создавать негативные последствия для нашей жизни. И тогда меняя карту, мы можем менять и человеческую жизнь.
Мы обнаружили, что Дэвид Гроув работал с метафорической структурой своих клиентов напрямую. Делая это, он обращался к представлениям клиента о самом себе, к его уникальным стратегиям изменений, а огромная часть этой информации является скрытой, неосознаваемой или мало осознаваемой. И нет никакой необходимости что-то туда добавлять. На самом деле, привнесение чего-то со стороны скорее усложняет процесс самоисцеления системы.
Джеймс: Дэвид Гроув замечательно сформулировал основной принцип своей работы: «Вопросы Чистого языка очень простые, потому что люди уже и так достаточно сложные». Гений Дэвида заключался в том, чтобы довести эту идею до абсолюта. Он полностью выводил себя из контекста работы: ни в одном из вопросов Чистого языка нет личных местоимений. Я никогда не спрошу: «Скажи мне, что сейчас происходит», потому что это вводит «меня» в происходящее. Нет дополнительных слов, нет предположений, нет попыток провести рефрейминг. Мы можем работать только с тем, что дал клиент. И это требует настойчивости и дисциплины. Не так просто не вносить свои представления, карту мира, метафоры, предположения, восприятие, во взаимодействие с картой мира клиента.
Несмотря на то, что я встречал огромное количество людей, которые говорят «О, я именно так и работаю», я никогда не видел тех, кто действительно мог это делать, если только они не прошли обучение методу Чистого языка. Что происходит в реальности: их материал проникает в сессию, а они этого не замечают. Не специально, но он понемногу проявляется, и даже опытные терапевты, не замечая этого, будут очень тонко влиять на то, как клиент описывает свой опыт.
Пенни: И это может быть очень ценным для некоторых направлений психологии, но это не является целью Чистого подхода.
Джеймс: У нас нет намерения чтобы клиент изменился. Более того, мы не верим, что будет лучше, если клиент изменится. Возможно, ему гораздо полезнее ничего не менять. Это не нам решать. Все, что нам требуется, это чтобы он хотел меняться. Мы предполагаем, что его желания уже достаточно для того, чтобы его система наиболее экологичным для себя образом осуществила те изменения, в которых она нуждается.
Во-вторых, в НЛП есть замечательное утверждение: «В каждом человеке есть все необходимые ресурсы для того, чтобы сделать следующий шаг в собственном развитии». И если я исхожу из того, что это правда, то зачем мне что-то привносить в работу? Клиенту не нужны мои замечательные техники, ему не нужен мой блестящий рефрейминг, ему не нужны мои проницательные истории. Мне не нужно ничего этого делать, потому что у клиента уже есть свой запас ресурсов, ему не нужны мои.
Джеймс: Дэвид Гроув говорил: «Изменения происходят в контексте». Мы стараемся фасилитировать именно контекст, который клиент наполняет своим внутренним миром. Если вы выносите себя за скобки, если вы относитесь к символам клиента как к тому, что реально существует, если вы задаете вопросы, адресуя их внутренним частям клиента, обращая внимание на то, где пространственно они располагаются, то в результате клиент начинает интересоваться тем, как устроен и функционирует его внутренний мир. И он начинает выстраивать качественно новые отношения со своим внутренним миром, отношения, которых у него никогда не было раньше, потому что в любом другом взаимодействии присутствовали другие люди со своим материалом, и они либо пытались добавить в опыт клиента что-то свое, либо пытались отрицать что-то из его опыта.
И вот что интересно – если ничего не добавлять снаружи, то что остается клиенту? Он вынужден опираться на самого себя. Если ему не нравится что-то из того, что он видит – он знает, что это он сам. Если ему что-то нравится – он знает, что это он сам. Если что-то срабатывает – он знает, что это сделал он сам, если что-то не срабатывает – он знает, что это тоже он.
Мы верим, что в результате такой работы устанавливается коммуникация между внутренним метафорическим миром клиента и его сознанием. Мы задаем вопрос, клиент ищет ответ, у него возникает реакция, клиент отвечает, это вызывает новую реакцию и в результате символ или отношения между символами изменяются. Все это происходит не намеренно, а спонтанно, и именно это вызывает новую реакцию, и так далее. Неторопливо, но неизбежно весь внутренний ландшафт клиента начинает меняться удивительным образом, удивительным и для нас, и для клиента. Мы очень часто удивляемся тому, что происходит в сессии.
Пенни: Есть еще одно удивительное преимущество работы в таком стиле. В некоторых случаях мы можем работать независимо от контекста. Например, однажды нам позвонила женщина в достаточно сложном состоянии, в детстве в течение долгого времени она подвергалась сексуальному насилию, и сейчас в ее жизни наступил такой момент, когда она поняла, что с этим нужно начинать работать. Она сказала: «Я была у нескольких терапевтов, но снова и снова проходить через то, что произошло, оказалось слишком болезненным, поэтому я не смогла с ними работать. Мне порекомендовали обратиться к вам, но я не хочу приходить, действительно не хочу, я в ужасе».
Она начала говорить об окне. Она представляла себя в комнате из камня с застекленным окном, и вдали через окно она видела лес. Она описывала этот лес, его темные уголки и светлые пятна. Мы всего лишь задавали ей вопросы Чистого языка, помогающие раскрыть ее метафоры. Так прошла вся сессия. Она ушла в достаточно спокойном состоянии.
Тогда мы не знали, вернется ли она снова. Но она записалась на встречу на следующей неделе. Она пришла, села, и сказала: «Я никогда в своей жизни никому не рассказывала того, что рассказала вам на прошлой неделе». Все что мы знали было: каменная комната, стекло в окне, лес, темные и светлые уголки. Но там была структура, логика метафоры, с которой можно было работать дальше.
Она так и не рассказала нам подробностей своей травмы. В этом не было необходимости. Мы работали с тем, как она реагировала на свою метафору, продвигаясь в сессии момент за моментом. Ее метафора и ее реакции на символы постепенно трансформировались, в результате значительно изменилось и ее отношение к воспоминаниям. На это понадобилось какое-то время, и мы так никогда и не узнали, что с ней произошло. Мы и не спрашивали.
Некоторые клиенты нуждаются в том, чтобы пересказать событие, и если они это делают – мы слушаем из уважения к их опыту. Но если они не нуждаются в пересказе – мы не заставляем их это делать. Таким образом наш метод позволяет работать и без контекста, мы работаем со структурой и организацией метафоры.
Джеймс: Когнитивные лингвисты за последние 30 лет обнаружили, что огромный пласт нашей информации о реальности структурирован метафорически. Джордж Лаков (George Lakoff), Марк Джонсон (Mark Johnson) и десятки других когнитивных лингвистов показали, что процессы мышления, восприятия, принятия решений, анализа информации во многом основаны на метафорических конструктах, большинство из которых мы даже не осознаем.
Джеймс: И я еще вот что могу добавить. Мы работаем с отношениями между человеком и его воспоминаниями. В нашем случае эти отношения неудовлетворительные. Событие было реальным, но отношения с воспоминаниями – это очень абстрактная идея. Как вы опишете отношения со своими воспоминаниями о событиях, которые произошли много лет назад? Существует только один способ – метафора. У нас нет другого языка для описания настолько абстрактных понятий. То же самое относится к описанию телесных ощущений. Нет другого языка, кроме метафор, для описания того, что происходит внутри нашего тела. Поэтому физические симптомы и здоровье очень часто описываются именно через метафоры.
Или же, как еще вы можете описать свои семейные отношения? Если вы не собираетесь описывать каждого члена вашей семьи, что может занять много часов, вы скорее всего скажете: «Знаешь, моя семья это дурдом какой-то», или «Жить с моими родственниками – это как кататься на американских горках». Метафора – это естественный способ описывать сложные ситуации и абстрактные идеи.
Современный мир до недавнего времени недооценивал этот уровень опыта. В традиционных культурах и на востоке символам уделяется намного больше внимания, в то время как на Западе мы утратили связь с ними. Символическое Моделирование помогает людям восстановить связь со своими внутренними символами. Это ценный опыт, потому что он позволяет нам понять себя на очень глубоком уровне. Если нам удается установить и исцелить отношения с метафорами, то в результате метафоры поддерживают нас годами и десятилетиями.
Чистый язык дэвида гроува
Геннадий Иванов запись закреплена
Чистый язык и Символическое моделирование
Писал об языке метафор ➟ https://goo.gl/N5MQUt, методика прикладная и кому-то может быть понравится больше чем гипнотерапия, поэтому продолжу. Материал взял у Олега Матвеева, кто уж точно в теме ➟ https://youtu.be/iylKazcD0f8
❶ Началось всё с того, что Дэвид Гроув (David J. Grove) придумал Чистый язык.
Он осознал, что, для многих клиентов, был единственный естественный способ описания своих симптомов – это выражение их посредством метафор. Когда он стал задавать вопросы об этих метафорах, точно цитируя слова клиентов, они получали возможность по-новому рассмотреть свои симптомы, и их восприятие травмы часто начинало меняться. Эти открытия и осознания, в начале 80-х, привели Гроува к созданию Чистого языка, который представляет собой способ задавания вопросов о метафорах клиента. Причем влияние и искажение эти метафор со стороны терапевта сведено к минимуму.
Гроув назвал этот язык «чистым» потому что он построен так, чтобы предотвратить неосознанное введение терапевтом своих личных метафор (загрязнений), предположений или мнений в общение с клиентом (независимо от того, с каким намерением он хотел бы это сделать). В Чистом языке всё, что терапевт говорит и делает, самым тесным образом связано с тем, что говорит и делает клиент.
Чистые вопросы (ЧВ) поощряют появление метафор, идей, самостоятельных размышлений и озарений. Когда целью является изменение себя, Чистый язык способствует развитию восприятий клиента и естественным, органичным изменениям – постепенным и гладким.
Каждый вопрос Чистого языка строится по особым правилам. В качестве отправной точки берет предыдущее словесное или несловесное проявление клиента, которое особым образом формулируется в виде вопроса, для того, чтобы направить внимание клиента на определенный аспект его переживания. Поэтому у клиента практически не возникает необходимости как-то интерпретировать слова и поведение терапевта.
Таким образом, весь фокус процесса сводится к исследованию модели мира клиента, с его собственной точки зрения, внутри его воспринимаемого времени и пространства, и с использованием его собственных слов.
❷ Этот протокол сессии взят с сайта создателей СиМ. Перевод Олега Матвеева.
Клиент – мужчина лет 50.
C1: У меня появилась новая подруга, но в наших отношениях все так нестабильно. Они «слишком хороши для того, чтобы быть реальностью». Мне трудно получать удовольствие от них, потому что когда я не с ней, я начинаю жутко тревожиться. Я ее подавляю. Мне приходится сдерживаться. Я думаю, она скоро заявит «Я больше не вытерплю». Последние отношения у меня распались три года назад, и я смог поддерживать их только 2 недели. Когда я влюбляюсь, у меня возникает тревога. Я начинаю прямо болеть. Так что, наверное, я сам же подстраиваю крах отношений, чтобы избавиться от этой тревоги. И все становится хуже от того, что я это все понимаю. Пару раз мне еле-еле удалось удержаться на краю.
T1: И что ты хотел бы, чтобы произошло?
C2: Мне нужно дать ей пространство для ответной любви.
T2: И тебе нужно дать ей пространство для ответной любви. И когда тебе нужно дать ей пространство для ответной любви, есть ли что-то еще?
C3: Чувство, что я должен любить ее изо всех сил, потому что она не останется со мной надолго. Это похоже на желание съесть все конфеты сегодня, хотя завтра будет еще сколько угодно. «Это слишком хорошо для того, чтобы быть реальностью». Я не верю, что наступит завтра. Мне не суждено быть счастливым, это не для меня. Любовь приносит мне счастье, но я не могу жить с этим счастьем и радостью. Как будто я должен всю жизнь прожить в темноте.
• Как это часто бывает, клиент выливает массу информации о своей ситуации, описывая взаимносвязанные конфликты, дилеммы, тупики и парадоксы в одном выражении. Он использует много метафор для описания своих весьма сложных отношений с любимой женщиной: «нестабильность», «подавляю», «смог поддерживать», «влюбляюсь», «подстраиваю крах», «удержаться на краю», «дать ей пространство», «съесть все конфеты», «любовь приносит», «не могу жить с»; это только наиболее заметные. Наконец, он останавливается на метафоре, которая соответствует более широкому контексту его отношений – жизни – и он проговорил это как «прожить в темноте». И мы приглашаем его начать исследовать эту метафору.
T3: И когда желание съесть все конфеты сегодня, и тебе не суждено быть счастливым и и ты должен всю жизнь прожить в темноте, есть ли что-то еще об этой темноте?
C4: Я даже не помню, когда я был счастлив. Я не чувствую, что я когда-либо обладал стабильным счастьем – постоянным счастьем. Я чувствовал себя одиноким, как ребенок. Я не чувствую, что якогда-либо был счастлив. Это у меня внутри такое чувство.
T4: И ты не чувствуешь, что когда-либо был счастлив. И когда это у тебя внутри такое чувство, что это могло бы быть за чувство?
C5: Грусть.
T5: И грусть. И когда грусть, где находится эта грусть?
C6: В животе.
T6: И в животе. И когда грусть находится в животе, где точно в животе?
C7: Вот тут [касается живота].
T7: И грусть находится вот тут. И когда грусть находится вот тут, есть ли что-то еще об этой грусти?
C8: Я заболеваю, меня тошнит. Я это чувствую прямо сейчас. Я ощущаю сильную тревогу. Ненавижу это чувство.
T8: И ты ненавидишь это чувство «заболеваю и меня тошнит» и ощущаешь сильную тревогу. И когда ты заболеваешь и тебя тошнит и ты ощущаешь сильную тревогу, у этого «заболеваю, тошнит и ощущаю сильную тревогу есть размер или форма?
C9: Размером с ладонь [делает жест правой рукой].
T9: И размером с ладонь. И когда [повторяет жест], это как что?
C10: Как лепешка.
T10: И как лепешка. И что это за лепешка?
C11: Темная, фиолетовая с черным, и из нее сочатся негативные эмоции. Я чувствую, что если бы я избавился от этой лепешки, было бы все хорошо.
T11: И если бы ты избавился от этой лепешки, было бы все хорошо. И когда лепешка, темная, и фиолетовая с черным и из нее сочатся негативные эмоции, есть ли еще что-то об этой темной,
фиолетовой, черной и сочащейся лепешке?
C12: Она похожа на черную или фиолетовую губку, и из нее вытекает жидкость, кислота, и она меня жжет.
T12: И черная или фиолетовая губка, и из нее вытекает жидкость, и кислота, и она тебя жжет. И когда вытекает жидкость, откуда эта жидкость берется?
C13: Из постоянного запаса, из тайного резервуара, который самовосстанавливается и никогда не опустошается. Когда оттуда ничего не вытекает, я себя хорошо чувствую. Как я рад, что вы не
психиатры, а то бы сейчас уже в психушку давно позвонили бы, наверное.
T13: [Смеется]. И когда ничего не вытекает и ты чувствуешь себя хорошо, что происходит с лепешкой?
C14: Она там всегда была, еще когда я младенцем был. Сначала была такой [показывает большим и указательным пальцем руки, пальцы почти рядом]. Теперь захватывает все больше и больше места.
C30: Как паразит, который искал, к кому бы присосаться.
T30: И как паразит, который искал, к кому бы присосаться. И когда паразит искал, к кому бы присосаться, что это был за паразит, который плавал в пространстве в течение тысяч лет?
C31: Одинокий, ищущий пристанища и любви, тепла и комфорта, говоря при этом «Я на самом деле дружелюбный», а потом, когда он попадал в кого-то, он начинал выделять эту кислоту. Ему нужно было от нее избавиться, но он не хотел нанести этим вреда.
T31: И он не хотел нанести этим вреда. И одинокий, ищущий пристанища и любви, тепла и комфорта. И он дружелюбный, но ему надо было избавиться от кислоты. И откуда могла бы эта кислота взяться?
C32: От начала времен.
T32: И от начала времен. И когда от начала времен, что это за время – начало времен?
C33: Огромная черная сфера. Огромная черная сферическая губка, которая однажды взорвалась и породила миллиарды одиноких лепешек. Вот оттуда она и пришла.
T33: И огромная черная сферическая губка, которая однажды взорвалась и породила миллиарды одиноких лепешек. И что произошло как раз перед тем, как огромная черная сферическая губка взорвалась?
C34: Позади нее было солнце, оно на нее светило сзади и она так разогрелась, что взорвалась, и тогда весь свет прошел насквозь, и тогда вдруг стало светло.
T34: И когда весь свет прошел насквозь, и тогда вдруг стало светло, что это за свет?
C35: Это солнце несет свет, и любовь, и тепло, и счастье, и покой, и я хочу просто сесть и купаться в тепле этого солнца, и чем больше солнца я получаю, тем меньше становится лепешка. (Лицо повернуто вверх, глаза закрыты, улыбается).
• Клиент обнаруживает, что лепешка изначально начала существование от того, что «огромная черная сферическая губка взорвалась» (C33). Когда его внимание оказалось на этом «однажды», он смог осознать, что произошло как раз перед этим взрывом: солнце излучало свет (C34). В этот момент для него время как бы схлопывается, и клиент переживает, как солнце «несет свет, и любовь, и тепло, и счастье, и покой» (C35) в здесь и сейчас. По ходу этого изменение происходит спонтанно: лепешка уменьшается. Раньше он «не мог жить с этим счастьем», теперь он купается в нем.
• Мы продолжаем, приглашая клиента заметить, что происходит, когда последствия этих изменений начинают развиваться, разворачиваться и распространяться на другие части егоМетафорического ландшафта:
T35: И чем больше солнца ты получаешь, тем меньше становится лепешка. И тогда возьми столько времени, сколько тебе нужно, чтобы просто сидеть, и купаться в тепле этого солнца, которое несет свет, и любовь, и тепло, и счастье, и покой. [Долгая пауза, прежде чем мы замечаем движение тела клиента]. И когда ты купаешься в тепле этого солнца, хотело бы это солнце, которое несет свет, и любовь, и тепло, и счастье, и покой заинтересоваться тем, что пристегнуто к ноге младенца?
C36: Определенно.
T36: И может ли это солнце что-то сделать с булыжником?
C37: Определенно.
T37: И когда это солнце что-то делает с этим булыжником, что тогда происходит?
C38: Он тает и пропадает.
T38: И когда он тает и пропадает, что происходит потом?
C39: Младенец может ползти, вставать и играть.
T39: И младенец может ползти, вставать и играть. И когда младенец может ползти, вставать и играть, что происходит тогда?
C40: Все лепешки пропадают.
T40: И все лепешки пропадают. И когда все лепешки пропадают, они пропадают куда?
C41: В солнце. Солнце их поглощает, мягко, безболезненно, растворяет их своим светом.
T41: И когда солнце поглощает лепешки, мягко, безболезненно, растворяет их своим светом, остаются ли лепешки одинокими?
• По мере того, как меняется Метафорический ландшафт, начинает проявляться новый Ландшафт с другой организацией. В этом Ландшафте есть солнце, свет, младенец без булыжника на ноге, который «может ползать, вставать и играть», и «солнце поглощает лепешки». Далее протокол продолжается (T42-C46, тут не показаны) тем, что клиент обнаруживает подробности и следствия изменений своих символов в Метафорическом ландшафте. Мы продолжаем, задавая вопросы о том, что произошло с исходными симптомами теперь – когда лепешка преобразовалась и он искупался в счастье и солнечном свете:
T46: И когда просто счастье и солнечный свет, и просто счастье, что происходит с грустью в животе?
C47: Этой лепешки больше нет! Все, что я могу сказать – это «просто счастье».
T47: И этой лепешки больше нет. И это просто счастье имеет размер или форму?
C48: Большое, теплое, сияющее счастье, покой и мир.
T48: И когда там большое, теплое, сияющее счастье, покой и мир, что происходит с нестабильностью отношений и тем, что ты ее подавляешь?
C49: Просто уходит. Словно и то и другое осветило солнце.
T49: И что происходит тогда?
C50: Они идут вперед, расслабленно, уверенно, без тревоги, без беспокойства, наслаждаясь существованием, миром, покоем, комфортом.
T50: И когда они идут вперед, расслабленно, уверенно, без тревоги, без беспокойства, что нужно для того, чтобы ты мог жить со всем этим наслаждением существованием, и миром и покоем и комфортом и счастьем?
C51: Мне нужно выйти на солнце.
• Вместо лепешки, которая была «темная, фиолетовая с черным, и сочащаяся негативными эмоциями» (C11), клиент обладает «большое, теплое, сияющее счастье, покой и мир» (C48). Вместо ощущения нестабильности отношений с любимой женщиной, они могут «идти вперед вместе» (С50). Он осознает, что для того, чтобы жить с счастьем, ему нужно «выйти на солнце».
• Непонятно, является ли его последнее утверждение буквальным или метафорическим. На самом деле, оно и такое, и такое, потому что дальше клиент описывает (в C52-C58, тут не показаны), как он «жил в подвале, куда не попадает свет» последние лет 20, и что он поедет домой, опустошит его и «выпустит оттуда все лепешки». (У него дома накопилось столько вещей, что он даже не может открыть некоторые двери).
• После долгого созерцания в тишите, он осматривает комнату и говорит:
C59: У меня тут появилось пространство [прикасается к животу]. Все как-то изменилось.
T60: И теперь, когда появилось пространство и все как-то изменилось, можешь ли ты дать ей пространство для ответной любви и наслаждаться отношениями?
C60: [Кивает. В глазах слезы].
T61: И есть ли еще что-то, что тебе нужно теперь, когда есть это пространство и все как-то изменилось?
C61: [Длинная пауза]. Нет. Чувствую себя очень странно. Поразительно, что из меня вышло.
Через год после этой сессии клиент позвонил и сказал, что он съехал из своего прежнего дома, и что он женится – как это бывает, не на той женщине, о которой он говорил в сессии, а надругой, в которую он «влюбился совсем по-другому».