Что значит разведчики взяли языка
«Взяли фрица по дороге в уборную»: как советские разведчики брали «языков»
Советский разведчик Михаил Крейнцин вспоминает:
Наш 759-й стрелковый полк занимал оборону под Демянском. Этот участок фронта был, как говорят, застывшим — обе противоборствующие стороны держали прочную оборону, не предпринимая месяцами никаких крупных наступательных действий. Раз в месяц проводилась настоящая разведка боем или атака на немцев с целью улучшить свои позиции, а так — относительная фронтовая тишина. Только активно работали разведчики и снайперы, ну еще артиллерия и пулеметчики на переднем крае вели беспокоящий огонь. Лесисто-болотистая местность: в окопах, в траншеях все время болотная вода, грязь непролазная.
Почти каждую ночь на передовой: или разведывательный поиск, или непосредственно с нейтралки велось тщательное наблюдение за передовой противника.
Но поиски готовились, всегда составлялся план поиска, и я, как самый образованный во взводе и умеющий красиво чертить схемы, обычно рисовал этот план.
Вооружение взвода: автоматы, финки или трофейные кинжалы, в поиск брали по шесть гранат. Пистолеты были только у нескольких разведчиков, тогда это еще не вошло прочно в моду, что разведчик должен обязательно иметь трофейный парабеллум. В каждом поиске с нами был сапер, ведь перед нами сплошные минные поля, ряды колючей проволоки с навешенными на ней консервными банками, чуть задел — сразу «органный концерт».
Лично у меня не было опыта ночных хождений по лесам и болотам, но во взводе был сибирский мужик, Василий, настоящий таежник-охотник, он многому научил, и его опыт и знания нас выручали неоднократно.
. Проходит неделя, и мы смогли взять другого языка: вытащили его с немецкого тыла, взяли фрица по дороге в уборную и назад тихо прошли через болото на участке батальона Катаева. Приводим немца в штаб, а подполковник Налбандян нас как родных встречает, к себе в личный блиндаж завел, ординарцу командует, чтобы нам по сто грамм спирта прямо сейчас налили и еще повторили по соточке. Называет нас героями и молодцами, лучшими людьми полка, а мы и улыбнуться не в силах от усталости. Приказывает накормить нас от пуза своему повару… Прямо отец родной, не меньше. А через пару дней нам опять из штаба полка: «Разведка, вы что, совсем охренели?! Вы воевать собираетесь. »
…Одного взяли из окопа передового боевого охранения, а второго – из первой траншеи, дежурного пулеметчика. Оба раза брали с боем, пришлось пошуметь. Подползли, забросали гранатами, нашли, кто из немцев живой остался, схватили и с боем назад, к себе. Такой поиск всегда означал, что у нас будут потери при отходе.
Своих раненых мы ни разу немцам не оставили, а вот убитых разведчиков не всегда получалось вынести. Отход — это самое сложное в поиске. Языков могло быть и больше, но в одном из поисков, по возвращении, по нам по ошибке наши же пулеметчики, не разобравшись в обстановке, открыли огонь и убили немца, которого мы волокли, и одного разведчика.
И еще был один эпизод, когда полковая разведка подорвалась на минном поле вместе с языком, а немцы по взрывам определили, что здесь чужие, и вдогонку добавили огня из всех стволов. Пятеро погибших в одном этом поиске.
История советского разведчикаКак штрафники за языком ходили
Одним из способов получения информации о противнике в годы Великой Отечественной войны было взятие языка на передовой. Брали их не только ночью, подобные акции проводились и в светлое время суток, и далеко не всегда это делали разведчики. Порой эту задачу возлагали на штрафников, и те неплохо с ней справлялись. Например, в июне 1943 года на участке обороны Ленинградского фронта прошла операция по взятию контрольного пленного с участием военнослужащих из 587-го штрафного взвода Краснознамённого Балтийского флота.
Нет тишины на передовой
Во время войны на передовой нет минут тишины. Войска всегда заняты делом: ведут инженерные работы, перестреливаются с противником и ходят в разведку. Разведакции бывали самыми разнообразными. Например, согласно журналу боевых действий 48-й отдельной морской стрелковой бригады, державшей оборону на одном из участков Ораниенбаумского плацдарма (Приморская Оперативная Группа Ленинградского фронта), за июнь 1943 года было произведено следующее количество разведакций:
2. Выхода групп с задачей наблюдения — 36 с участием 903 чел.
3. Засад на вероятных путях движения пр-ка — 9 с участием 632 чел.
4. Выхода разведгрупп с задачей уточнения завалов и минных полей пр-ка — 3 с участием 183 человек».
Из семи «поисков», то есть операций по захвату языка, пять оказались неудачными. Они срывались из-за того, что противник обнаруживал разведгруппы ещё до начала операций, из-за того, что группы вступали в бой до захвата языка, или же из-за того, что не получалось проделать проход через минное поле. Пленных удалось взять только в двух случаях. Однако захватить ещё не означало доставить живыми.
К примеру, в ночь на 6 июня разведгруппа 1-го отдельного стрелкового батальона в составе 45 человек производила «поиск» контрольного пленного. Группе захвата из пяти краснофлотцев удалось преодолеть проволочное заграждение и два ряда фугасов натяжного действия, а затем проникнуть вглубь вражеской обороны на 40–60 метров. Разведчики добрались до ближайшего блиндажа и ворвались в него. Там они обнаружили спящих немцев. Одного из них они взяли в плен, а остальных взорвали противотанковыми гранатами вместе с блиндажом. Во время эвакуации на советскую сторону пленный оказал краснофлотцам отчаянное сопротивление, и те его пристрелили, чтобы не демаскировать свой отход. Правда, вернулись бойцы не с пустыми руками, захватив портфель с письмами и документами, винтовку, противогаз и гранатомёт. Однако же вместо живого немца разведчики принесли с собой его труп.
Единственным живым языком, взятым в июне 48-й бригадой, стал Герхард Мюллер — солдат 5-й роты 4-го батальона 20-го егерского полка 10-й фельд-дивизии. Акцию по его изъятию из немецкого блиндажа краснофлотцы провели несколькими часами ранее — днём 5 июня 1943 года.
Солнце тоже разведчику друг
Получив в начале июня от штаба Приморской Оперативной Группы очередной приказ о проведении разведки, штаб 48-й бригады возложил эту задачу на 4-й батальон. Его комбат должен был подготовить план действий по захвату контрольного пленного у деревни Закорново. Задача действительно была непростой. За два предыдущих месяца подобные акции разведроты и батальонов бригады дали результат в виде только одного пленного. Поэтому план командира 4-го батальона подвергся корректировке.
Вместо того, чтобы артогнём проделать проход в немецких заграждениях и действовать в тёмное время суток, штаб бригады предложил более изящную акцию. Опыт ранее проведённых ночных операций, показания пленного и данные с наблюдательных постов говорили об «особом оживлении на переднем крае пр-ка ночью и полном замирании с 9.00 до 15.00». Иными словами, если с наступлением темноты немцы хорошо несли службу, не теряя бдительности в ожидании нападения, то с рассветом они расслаблялись и ложились спать. Поэтому штаб бригады решил:
«Поиск провести днём, рассчитывая на внезапность, мелкой группой. Использовать огонь артиллерии, миномётов, пулемётов и снайперов с момента обнаружения противником действующей группы. Проходы в минных полях и проволоке преодолеть, предварительно срезав нижние нити».
Чтобы контролировать подготовку и проведение операции, в 4-й батальон выехал замначштаба бригады майор Филипп Тищенко. Командовал акцией по захвату пленного помощник начштаба батальона старший лейтенант Николай Мещеринов, имевший в своём распоряжении 96 человек. Группа прикрытия состояла из взвода разведки, взвода автоматчиков, двух расчётов 50-мм миномётов, расчёта ПТР, расчёта ампуломёта и пяти снайперов — всего 86 человек. В группу захвата входили два сапёра и восемь бойцов 587-го отдельного штрафного взвода под командованием краснофлотца Кузнецова. В этом взводе проходили службу разжалованные судом офицеры. Соответственно, участники группы когда-то имели офицерское звание, но были его лишены за совершённые преступления. Помимо Кузнецова удалось установить фамилии ещё нескольких участников его группы, но узнать подробности их прежней службы не получилось.
Хенде хох!
К полуночи 5 июня обе группы сосредоточились на опушке леса перед вражеской огневой точкой (ОТ) № 46 северо-западнее окраины деревни Закорново. Напротив четырёх немецких огневых точек, охранявшихся вражескими часовыми, заняли позиции четыре снайпера. Перед ними стояла задача: «по признаку обнаружения себя, как часового в момент начала действий нашей группы немедленного его снять прицельным выстрелом с расстояния 200 метров». За районом ОТ № 46 советские бойцы наблюдали до утра. В 06:45 немцы сменили часовых. Вскоре на позиции противника всё замерло — личный состав отправился отдыхать.
В 09:30 операция началась. Первыми двинулись два сапёра. В 100 метрах от часового они незаметно проделали проход в первом проволочном заграждении. Второе заграждение находилось на расстоянии 50 метров от немецкого поста, но и здесь сапёры остались незамеченными. Мин на их пути не оказалось. Закончив с проходами, сапёры дали сигнал штрафникам, и группа захвата поползла к немецкому переднему краю.
Краснофлотцы в маскхалатах достигли ОТ № 46, но в блиндаже не оказалось ни одной живой души. Сняв там пулемёт, штрафники поползли к другой огневой точке — № 47. Преодолев около 40 метров, они обнаружили блиндаж с двойными дверями, закрытыми изнутри. Группа оцепила блиндаж. Шесть человек заняли позиции наблюдения, а командир Кузнецов с краснофлотцем Петровым взломали двери и проникли внутрь,
Командир группы несколько задержался в землянке. Немцы, пользуясь тем, что рядом был только один Петров, бросились врассыпную. Вышедший из блиндажа Кузнецов открыл огонь из автомата и уничтожил троих убегавших солдат, а четвёртого скрутил с помощью Петрова. После этого группа захвата начала отходить к проходам в рядах проволоки, прихватив с собой ещё и второй пулемёт из блиндажа. Услышав очереди автомата Кузнецова, советские снайперы выстрелами сняли четверых часовых на соседних постах. Сразу после этого артиллерийская группа поддержки в составе двух батарей 76-мм орудий, четырёх батарей 82-мм миномётов и одной батареи 107-мм миномётов открыла огонь по немецким позициям, не позволяя противнику начать преследование разведчиков.
Трудный путь к своим
Проникновение штрафников вглубь их обороны стало для немцев полной неожиданностью. Замешательства добавил и начавшийся артобстрел. Очевидно, противник никак не ожидал от советских бойцов такой наглости — провести акцию по взятию языка в светлое время суток. Как отмечалось в журнале боевых действий 4-го батальона, поначалу с немецкой стороны были слышны только крики. Лишь спустя 15 минут после того, как заговорили советские батареи, ошеломлённый противник открыл миномётный и пулемётный огонь.
Несмотря на потери, бойцы 587-го отдельного штрафного взвода КБФ свою задачу выполнили. Языка они доставили целым и невредимым, принесли с собой один пулемёт (второй бросили у проволоки рядом с убитыми), два пистолета и два письма. Во время операции они уничтожили троих немцев, ещё четверых убили снайперы. Докладывая о действиях группы Кузнецова, майор Тищенко писал:
«1. Группа действовала организованно, скрытно и решительно (…)
2. Применение снайперов по уничтожению часовых пр-ка у огневых точек в момент начала действий группы в ходе решения задачи обеспечило успех действия группы».
Однако этот успех стал лишь вторым случаем захвата контрольного пленного на участке 48-й бригады с 1 апреля по 30 сентября 1943 года. По свидетельству допрошенного Герхарда Мюллера, немцы несли службу хорошо. Среди вражеских солдат не было случаев дезертирства, невыполнения приказов или какого-либо недовольства в целом. Противник был осторожен, внимателен и всеми силами старался пресекать действия советских разведгрупп в попытках добыть языка. Упомянутый успех 1-го батальона 6 июня, когда контрольный пленный был взят, но застрелен во время обратного перехода, оказался исключением из правил. Подтверждением тому является статистика разведакций бригады за третий квартал 1943 года: в течение трёх месяцев бойцы провели 42 операции, в ходе которых не взяли ни одного языка и не смогли добыть никаких документов противника.
Эффективность действий группы Кузнецова 5 июня 1943 года была обеспечена нестандартным подходом к делу. Противник оказался не готов к акции, проводимой в светлое время суток, что и привело к успеху. К сожалению, беря в плен солдат в блиндаже, командир группы захвата допустил ошибку, доверив контроль за четырьмя немцами одному бойцу — и это стоило жизни троим его подчинённым. Тем не менее грамотное планирование, а также решительность и смелость бойцов 587-го отдельного штрафного взвода КБФ позволили взять языка посреди бела дня и увести его из-под носа бдительного противника, не ожидавшего такого нахальства со стороны советских разведчиков.
Интересно, что руководивший этой операцией старший лейтенант Мещеринов, а также три снайпера 4-го батальона были награждены орденами и медалями. А вот получили ли свои награды штрафники из группы Кузнецова, выяснить не удалось. Хотелось бы надеяться, что героизм как павших, так и живых командование оценило по достоинству.
Суровая разведка: как советские танки языка брали
Солдаты вермахта на Восточном фронте знали, что от суровых русских можно ожидать чего угодно — они способны приехать за языком даже на танке. Именно так попал в плен рядовой Франц Пост, захваченный танковым десантом октябрьским вечером 1942 года под Ржевом.
Солдаты вермахта на Восточном фронте знали, что от суровых русских можно ожидать чего угодно — они способны приехать за языком даже на танке. Именно так попал в плен рядовой Франц Пост, захваченный танковым десантом октябрьским вечером 1942 года под Ржевом.
Как взять языка?
Это только в кинофильмах про разведчиков языков брали легко. На экране лихие фигуры в маскхалатах подбирались ночью к часовому, хватали его и волокли в плен. В реальности же всё оказалось иначе — взять контрольного пленного было ох как не просто.
Впрочем, успешно проникнуть в немецкую траншею и захватить там пленного — это только половина дела. Надо ещё доставить его живым, ведь мёртвый фриц говорить не будет. Поэтому важнейшей частью разведакции считался отход группы с языком — в этот момент она была особенно уязвима. Чтобы обеспечить результат, войсковая разведка выдумывала новые способы захвата и доставки пленного в целости и сохранности.
Такой эксперимент провели на Западном фронте осенью 1942 года.
Дело было под Ржевом
В конце октября 251-я стрелковая дивизия держала оборону у реки Вазуза, к югу от Ржева. Её противником была 5-я танковая дивизия вермахта, хорошо укрепившая свои позиции. Поэтому, когда советскому командованию потребовался контрольный пленный, разведотдел решился на необычный ход.
Языка решили брать танковым десантом.
Местом разведки определили опушку леса у деревни Васильки. Несмотря на минные поля, дзоты и траншеи — это был танкопроходимый участок без естественных препятствий.
Согласно плану, разведдесант на двух танках совершал налёт на огневую точку немцев для захвата пленных и документов убитых. Пока красноармейцы громили бы дзот и брали языка, боевые машины прикрывали бы их и затем увозили обратно.
Упор делался на скорость и внезапность.
К акции готовились очень серьёзно. Объект нападения и путь к нему изучили как разведчики, так и танкисты. В ближнем тылу они провели несколько учений на похожей местности, отрабатывая действия до автоматизма. Когда каждый боец уяснил свою задачу, командование дивизии дало « добро» на операцию.
Танки, вперёд!
Пока шла подготовка к разведпоиску, сапёры тихо делали свою работу. Они незаметно для противника расчистили от мин проход для танков. Кроме того, в момент начала их движения сапёры должны были подсвечивать края прохода электрическими фонариками.
Вечером 30 октября десять разведчиков под командой сержанта Ивана Симкина сели на боевые машины. Группа захвата из шести человек ехала на Т-34, группа прикрытия — на Т-60.
В момент выхода танков на исходную позицию советская артиллерия открыла стрельбу по вражеской стороне, чтобы заглушить рык моторов. После окончания артналёта « тридцатьчетвёрка» и Т-60 рванули к опушке леса, прямо к немецкой траншее.
Преодолев нейтральную полосу, боевые машины остановились.
Спрыгнув с « тридцатьчетвёрки», Симкин вместе с пятью бойцами бросился к дзоту за языком. Остальные красноармейцы блокировали соседний блиндаж, забросав его гранатами.
Русские атакуют!
С криком: « Панцеры!», немцы бросились наутёк из траншеи.
Сержант Симкин вместе с двумя бойцами кинулись вдогонку. Им удалось свалить последнего из бежавших, оглушить и связать.
В это время остальные разведчики пришли к Симкину на помощь. Пленного перетащили через колючую проволоку и засунули в « тридцатьчетвёрку» через люк механика-водителя. После этого вся разведгруппа залезла на танки и вернулась на свои позиции.
Вся акция длилась не более двадцати минут.
Противник открыл огонь, лишь когда танки уже скрылись из вида. Изначально он принял их нападение за массированную атаку и теперь не жалел снарядов.
Но русские исчезли так же внезапно, как и появились.
Язык из танка
Пленным, доставленным « тридцатьчетвёркой» в штаб дивизии, оказался Франц Пост — рядовой из 14-го панцергренадерского полка, 5-й танковой дивизии вермахта. Языком он оказался болтливым. Уже на предварительном допросе немец дал ценные показания.
Советское командование осталось довольно действиями разведчиков 251-й дивизии. Спустя неделю командующий 20-й армией генерал Кирюхин наградил сержанта Симкина и его бойцов медалями « За Отвагу» и « За боевые заслуги».
Случай разведки с танками не прошёл мимо внимания Генштаба Красной армии. Оценив опыт взятия языка с помощью танкового десанта, генштабисты рекомендовали применять такие акции и на других фронтах.
Однако вряд ли они были бы так успешны. Проанализировав нападение, штаб 5-й танковой дивизии доложил начальству, что весь переполох у Васильков был устроен только ради захвата пленного. И теперь немцы знали, что русские могут брать языка « если бы не партизаны». Соваться на территории, где действовали народные мстители, фрицы откровенно боялись. И не без оснований.
‘ title=>даже танками.
Что значит разведчики взяли языка
На войне точная, полная и своевременная информация является залогом победы. При этом важно знать не только стратегические планы противника, но и его цели, задачи и имеющиеся ресурсы на вполне конкретном участке соприкосновения. Добыть такую информацию помогали действия разведчиков по добыче «языка» — носителя секретов. Подобные операции требовали не только личного мужества, но и особой подготовки.
Рукопашный бой в РККА
Но общевойсковой рукопашный бой, нацеленный на скорейшее уничтожение противника, не подходил разведчикам, которые отправлялись в тыл врага за «языком»: нужно было оставить трофей в живых, доставить к своим и хорошенько допросить.
Особые приёмы для разведчиков
На сайте «Я вспоминаю» можно прочесть воспоминания армейских разведчиков о подготовке и требованиях к профессиональным умениям. Подготовку НКВД и СМЕРШ мы оставляем в данном случае за скобками: нам интересно обучение именно обычных красноармейцев, служивших в разведке.
Арсенал методов и приёмов диктовался задачей добычи информации от живого носителя. Это исключало применение ножей, штыков или сапёрных лопаток — пленный с колотой или резаной раной истечёт кровью и умрёт прежде, чем его доставят «куда надо». В силу этого же обстоятельства, необходимости сохранить жизнь «языку», как минимум до момента получения информации, была ограничена ударная техника — можно было не рассчитать силу удара.
А вот борцовские приёмы, включая разного рода болевые и удушающие, приветствовались. Как пишут офицеры ГРУ с двадцатилетним стажем, историки спецслужб полковники Данилов и Сергиенко, разведчики изучали своеобразный микс из греко-римской борьбы, самбо и джиу-джитсу. Серьёзное внимание уделялось технике связывания и транспортировки «языка». Учили разведчиков и как выйти из боестолкновения, сохранив пленного. Особую часть подготовки составляло умение передвигаться бесшумно, в темноте (за «языком» отправлялись ночью). Разведчики очень хорошо разбирались в знаках отличия врага — в качестве «языка» нужны были, в основном, высокопоставленные офицеры, принадлежавшие к тому или иному роду войск, в зависимости от того, какая информация требовалась.
Было в разведке и своеобразное наставничество, когда опытные бойцы передавали новичкам знания и тренировали их умения. По заказу ГРУ ГШ КА (Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Красной Армии), ранее — Разведупр, в 1943 году Военное Издательство Народного комиссариата обороны выпустило пособие «Методические указания по рукопашному бою для разведывательных частей», широко применявшееся в действующей армии.
Опыт Великой Отечественной войны был осмыслен в работе «Физическая подготовка разведчика», написанной в 1945 году мастером спорта СССР, одним из основоположников рукопашного боя в СССР капитаном Булочко.
Добыть «языка»
Добыть «языка»
В избе, где вповалку спали разведчики, распахнулась дверь. В ту же секунду лейтенант Стрельбицкий открыл глаза и нащупал цевье автомата.
На пороге стоял часовой.
— Командир, ребята, немцы!
С окраины села уже слышались выстрелы, крики солдат. Разведчики быстро выбежали из избы. Часовой, наклонившись к Стрельбицкому, доложил:
— На левом фланге прорвались, товарищ лейтенант.
— Вижу, что прервались. А где третья рота?
— Драпает третья рота.
Теперь взводный уже и сам видел, что драпает. По селу, прямо по дороге, бежали десятка два солдат. Они даже не отстреливались. Иногда оглядывались, далеко ли немцы, и вновь бросались наутек. Разведчики сосредотачивались за домами деревни, вели огонь в сторону фашистов.
Стрельбицкий беспомощно смотрел, как мимо них пробежали бойцы третей роты, и уже с окраины села показалась цепь немецких солдат. На снегу их мышиного цвета шинели были видны издалека.
Лейтенант подал знак своим — отходим.
У сельского дома, где располагался штаб, он увидел, как из окна вылезает командир полка. Взводного не ко времени инек месту разобрал смех: таким он своего строгого командира еще не видел. И тут Владимир вспомнил: у штаба полка всегда стояла зенитная установка. Четыре пулемета вместе, в едином кулаке. Почему они молчат?
Он бросился вокруг дома и увидел установку без зенитчиков. «И эти сбежали, — в сердцах подумал Стрельбицкий, заскочив в кресло наводчика. Перевел пулеметы из зенитского положения в горизонтальное, и только тогда, совсем рядом, за деревьями, разглядел фигуры фашистов.
Лейтенант поливал огнем фашистов, сколько было сил. А когда кончились боеприпасы, посиневшие от напряжения пальцы разжать не смог. Уже с криком «Ура!» пробежала в обратную сторону третья рота, а он все сидел на месте зенитчика, не чуя ни рук, ни ног.
Вокруг сгрудились его разведчики, подошел командир полка.
— Ну что, Стрельбицкий, молодец! — бодро сказал майор, оправившись от волнения.
Владимир лишь грустно усмехнулся, вспомнив задницу комполка в окне дома.
— Все свободны, — скомандовал комполка, — а взводный ваш останется со мной. Майор отвел лейтенанта в сторонку.
— Давай к делу, Стрельбицкий. Я тебя уже собирался вызывать. Атыи сам тут как тут. В ближайшие две ночи во что бы то ни стало надо добыть «языка».
Комполка посмотрел на взводного, словно пытаясь понять, достаточно ли сильное впечатление произвели его слова.
— Есть, товарищ. — взял под козырек взводный. Договорить он не успел. Майор положил свою руку на ладонь лейтенанта и опустил ее вниз.
— Не надо, Володя, — неожиданно он назвал его по имени, — ты понял главное: во что бы то ни стало. Командир вытащил из планшета, карту, расстелил ее на земле, опустился на одно колено.
— Смотри, сегодня вечером при поддержке артиллерии ты со своими разведчиками проникнешь в тыл немцев. Выйдешь на окраину села Рай-Александровка. Укроетесь в разрушенных колхозных конюшнях. По нашим предварительным данным, на другом конце села — немцы. Это все, что я могу сказать. Остальное за тобой.
Когда стемнело, разведчики лейтенанта Стрельбицкого сделали все, как приказывал командир полка. Под прикрытием отвлекающего артогня пробрались в немецкий тыл, в то самое село, в разрушенные конюшни. Действительно в ходе наблюдения установили, что на противоположной окраине села немцы.
Под утро разведчик Копылов снял часового, четверо во главе со Стрельбицким вошли в дом. Немцы спали на полу, комната освещалась тусклой лампочкой, которая работала от аккумулятора. Автоматы стояли в углу, вдоль стенки.
В первую минуту приглядевшись и увидев в полутьме такое количество немцев, взводный растерялся. Им нужен всего один «язык», а тут по меньшей мере десяток фрицев. Всех надо пленить здесь, в тылу, где вокруг вражеские солдаты, а потом с эдакой оравой еще добраться до своих. Задача казалась невыполнимой.
Но, как говорят в народе, глаза бояться, а руки делают. Стрельбицкий пнул ближайшего спящего фрица. Тот вскочил и что-то закричал по-немецки.
Сонные вражеские солдаты сбились в кучу под дулами автоматов советских разведчиков.
Лейтенант как мог спокойнее сказал: «Ребята, будем выводить всех».
Немцам приказали снять ремни, взять штаны в руки и выходить из дома. В это время, скрываясь за спинами своих, один из фашистов схватил попавший под руку котелок и запустил им в лампочку. Однако промахнулся и попал в разведчика. Тот выстрелил, наповал уложив немца.
Все остальные замерли, потом, подхватив штаны, стали быстро покидать избу. На улицу выбежали восемь человек.
Стрельбицкий приказал их уводить, а сам с тремя разведчиками остался прикрывать отход. Как всегда, рядом с ним был его первый помощник Копылов.
Не успела основная группа отойти, как из окна дома прилетела граната. Ее бросил скрывшийся в комнате и незамеченный разведчиками немец. Упал сраженный осколком Копылов, легко ранены двое солдат, Стрельбицкий получил ранение в руку, в живот и в лицо.
Немца уничтожили. Однако ничего этого уже не слышал лейтенант. Он потерял сознание и очнулся лишь в полевом госпитале.
Разведчики не бросили своего командира, на плащ-палатке дотащили до переднего края. А вот тело геройски погибшего Копылова так и осталось на вражеской территории. Вынести его не было сил.
Восемь фашистских «языков» доставили в штаб. Так что задачу, которую ставил комполка, взвод Стрельбицкого перевыполнил с лихвой.
Сам же лейтенант в это время находился в медсанбате. У него поднялась высокая температура. Вскоре стало ясно, что ранения Стрельбицкого очень серьезны, и его доставили в госпиталь в городе Клухори, что на Северном Кавказе.
Там Владимир лечился полгода. На поправку он шел медленно, плохо заживала рука. О возвращении на фронт не могло идти и речи.
В октябре 1942 года лейтенант Стрельбицкий выписался из госпиталя и отправился к новому месту службы — в город Куйбышев, в Первое пехотное училище. Командование вспомнило о том, что перед войной он окончил курсы политруков, и назначило боевого разведчика помощником начальника политотдела по комсомольской работе.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Глава вторая. Установить, выявить, добыть, определить…
Глава вторая. Установить, выявить, добыть, определить… Георгий Константинович Жуков работал в тесном контакте с начальником Генерального штаба, анализируя обстановку на сталинградском направлении. Недостатка в разведданных не было. Все органы военной разведки
6.4. Захват «Языка»
6.4. Захват «Языка» Ополченцам необходимо взять «языка». А «язык» уже и до Киева доведет. Современный анекдот