Эссе на тему язык философии
Язык философии
Язык философии — совокупность воззрений на то, что представляет собой язык философии.
Философия за всю историю своего существования так и не смогла создать свой специфический формализованный язык. И это произошло не потому, что одни философы не соглашались с формализмами других. Совсем наоборот: никто, кроме Гегеля, даже не попытался предложить свой формализованный язык. [1] Его же попытка, оставив заметный след в философии, «ушла в песок». В результате сегодня собственно философского языка не существует. Ревизия гегелевской логики Марксом ограничилась изменением двух аксиом [2] (принцип познаваемости и принцип первичности материи над сознанием) и модернизацией исторического подхода Гегеля — принципа историзма. [3]
То, что сегодня называется «философской терминологией», по одной из интерпретаций, является бессвязным набором «терминов» из самых разнообразных философских учений, школ и направлений всех периодов развития философии.
Каждый раз, когда кто-либо сталкивается с таким специфическим «философским термином», бывает полезно точно определить: происхождение «термина» (учение, школу, направление) и почему, с какой целью, он используется автором в данном философском контексте. И при этом полезно ещё дополнительно учитывать (если этот «термин» является категорией) весь спектр взглядов на этот «термин» за всю историю философии…
Практически любой автор философского произведения начинает свою книгу с «предварительных определений терминов». Иначе проблематичным становится истолкование данного текста. Вот он — «тонкий и скользкий лёд философии»…
Содержание
[править] Подмена понятия?
В традиционной формальной логике с «подменой понятия» можно столкнуться в паралогизмах и в случаях, которые являются разновидностями софистических приёмов:
Вопрос, однако, не так прост, как может показаться на первый взгляд.
— А.Л.Никифоров, «Философия как личный опыт».
То есть речь здесь совсем не идёт о паралогизме или софистическом приёме. Всё принципиально иначе.
В чём же здесь дело?
Известно, что «понятие в мышлении» и «слово-ярлык» одного из Естественных языков суть принципиально различные объекты.
В бытовой речи одному и тому же «понятию в мышлении» может быть, в принципе, поставлено в соответствие и применено любое из слов-ярлыков, являющихся синонимами. Это не приводит к ошибке или разночтению в связи с тем, что верификация суждения с этим словом-ярлыком осуществляется в «режиме реального времени».
В неформализованном тексте этого уже сделать совершенно невозможно.
Истолкование суждения приходится проводить по другим текстам того же автора, созданным в тот же исторический период, что не всегда реализуемо.
Даже если такое «истолкование» проведено, его результат практически всегда не является полностью адекватным мысли автора и содержит в себе ошибку. Допустима ли она, эта ошибка?
Практически никогда, если речь идёт о предельных абстракциях. Почему?
По умолчанию в любом философском тексте изложение осуществляется в рамках идеализации, «мировоззренческого взгляда», который разделяется автором. Все понятия рассматриваются принципиально через эту призму!
Катастрофичной ситуация становится тогда, когда абстрактное понятие ещё не познано и различные исследователи придают ему различный смысл, а не просто разные оттенки смысла, которыми можно было бы пренебречь (иначе, речь идёт не о знании, но о различных мнениях).
В этом случае истолкование текста исследователем равносильно «тончайшему переводу с одного языка на другой».
[править] О «достаточно строгих» определениях терминов в формализмах
Инфантильному мышлению присуще убеждение, что не существует понятий, которым невозможно дать строгое определение. Однако это далеко не так.
Здесь мы имеем некую аналогию с Принципом неопределённости Гейзенберга: принципиальную невозможность «абсолютно точного стопроцентного» познания чего-либо, признание того факта, что при любом отражении всегда существует ошибка (погрешность измерения).
На естественном языке, как правило, строгого определения дать невозможно, если определяется достаточно абстрактное понятие.
Большинство универсалий [5] представляют собой обобщения бесконечных множеств объектов (как результат предельного перехода в процессе неполной индукции над неперечислимым множеством понятий) и, следовательно, невозможно простым перечислением этих объектов указать в целом то множество, отражением которого является универсалия.
Продолжением указанного выше заблуждения является раздражение отдельной части молодых людей на наличие в естественном языке заимствований из других языков и следующее из него убеждение, что все эти заимствования можно заменить словами родного языка, например, «сфера» — «ошарие» и т. п. (см. А. И. Солженицын, «В круге первом» — «птичий язык».).
Одним из случаев заимствования терминов из иностранных языков является включение в родной язык понятий, не имеющих места в отечественной науке, технике и культуре. В последние 200 лет идёт интенсивный обмен новыми понятиями, связанный с развитием науки и техники. Нации, совершившие рывок в какой-либо области, одновременно с экспортом оборудования экспортируют за границу и свой язык (новую терминологию).
Второй случай заимствования терминов из иностранных языков обусловлен тем, что существительные родного языка имеют вполне конкретное происхождение и, следовательно, не очень подходят для обозначения абстрактных понятий. Заимствования в этих случаях играют роль фильтра, барьера, который не пропускает конкретное в рассматриваемую абстрактную область.
Здесь необходимо особо отметить, что вопрос о том, что значительная часть универсалий и категорий имеет иностранное происхождение, не так тривиален, как может показаться на первый взгляд.
Ни универсалии, ни категории не могут быть в принципе редуцированы и определены посредством понятий более низкого уровня, потому что, как уже выше было отмечено, они являются результатами предельного перехода в процессе неполной индукции над неперечислимым множеством понятий более низкого уровня, результатами «логического скачка».
Попытка решения аналогичной проблемы в математике нашла своё отражение в Программе Гильберта — сформулированных Давидом Гильбертом 20 проблемах математики на I международном конгрессе математиков — не путать с 23 проблемами Гильберта, сформулированными на II международном конгрессе математиков (см. интуиционизм и программа Гильберта на I Международном конгрессе математиков).
Пять из этих проблем встали перед математиками как следствие критики интуиционистами во главе с Лейтзеном Брауэром оснований классической математики и логики.
Формулировка Гильберта одной из этих «Брауэровских проблем» программы звучит следующим образом:
— “Проблемы Гильберта”, М., 1969, с.22-23.
Такие средства Гильберт назвал финитными.
Что это за идеальные объекты, которые должны быть устранены? Это высшие абстракции! Абстракции совершенно аналогичные универсалиям! А универсалии, как мы знаем, не редуцируемы к единичным понятиям.
Однако, после десятилетия попыток финитно доказать непротиворечивость и полноту получившейся формальной системы, когда Гильберт неоднократно объявлял, что искомые доказательства почти получены, остались лишь несколько незначительных частных случаев в 1931 г. Гёделем были доказаны теоремы о неполноте. Они произвели впечатление атомной бомбы, полностью уничтожившей программу Гильберта в части, инспирированной интуиционистами во главе с Лейтзеном Эгбертом Брауэром.
Практически в тот же исторический период времени, когда была сформулирована Программа Гильберта, логические позитивисты «Венского кружка» вывели из рассмотрения в логике все философские категории, суждения и вопросы, назвав их «псевдопонятиями» и «псевдопредложениями».
Это почему-то их не смутило и даже не насторожило…
[править] Логические позитивисты и логика философии
Если взглянуть на факт исключения логическими позитивистами философских категорий из универсума логики с другой стороны — со стороны категориальной базы философии, то окажется, что логические позитивисты одномоментно лишили философию её философской логики. Иначе, отказали традиционной философии в праве на существование: все достижения прежней философии, таким образом, были объявлены не имеющими никакого значения и смысла. Это «семантическое безумие» продолжалось почти до конца 60-х гг. ХХ века.
Начиная с 70-х гг. ХХ века в процессе перехода от постпозитивизма и постструктурализма в ситуацию постмодернизма в философии с её гипертрофированным «фундаментальным сомнением в возможности единства взглядов», одновременно происходила реабилитация достижений классической философии.
Ситуация постмодернизма в философии суть всего лишь «детская болезнь левизны», «временная растерянность», связанная с «болезнью роста». Философы растерялись, столкнувшись с резким усложнением решаемых проблем, с бурными изменениями во всех сферах познания, с периодом смены мировоззренческой парадигмы во всём мире, вызванным научно-технической революцией последней трети ХХ века. Философия не успевает выполнять свою основную функцию: обобщать обобщённое — «старый инструментарий» уже не работает…
Вывод из вышеизложенного может быть только один: в философии отсутствует общепризнанный содержательный формализм, который бы позволял философам говорить на одном языке и предоставлял в их распоряжение общезначимый «механизм» обоснования и опровержения философских суждений.
Однако вся историческая философская практика говорит о том, что существование такого универсального формализованного языка для всех сегментов философского познания равносильно существованию универсальной истины бытия, то есть бога, что находится за гранью научного реализма. Аналогично не существует универсального языка физики, а каждое направление физики имеет собственную проблемно-ориентированную терминологию.
[править] Постмодернизм и будущее языка философии
Никому и в голову не приходит, что в случае применения для описания реальности естественного языка ни о каких «философских законах» и речи быть не может, так как понятие «закон» суть термин, принадлежащий некой идеализации (со своими идеализированными объектами, системой аксиом и аксиоматикой) и имеющий значение и смысл исключительно в рамках данной конкретной идеализации реальности в граничных условиях, в которых эта идеализация адекватна реальности… Закон — всегда упрощение, а абсолютного тотального знания не существует.
«…ПОНЯТЬ — значит УПРОСТИТЬ.»
Аркадий и Борис Стругацкие. Волны гасят ветер.
Таким образом, если Вы не создаёте некой идеализации, то никаких «философских законов» Вы в принципе открыть не можете. Это уже потом, после создания формализма, в процессе философской практики ваша идеализированная абстрактная форма насыщается конкретным содержанием, а аксиомы подвергаются коррекции…
И, одновременно, если Вы не в состоянии зафиксировать регулярности в выбранной предметной области рассмотрения (универсуме), то что вы вообще можете о ней сказать?… Только отмечать проблемы и пересказывать мнения мыслителей прошлого? И надеяться, что в будущем будут пересказывать (интерпретировать с недопустимой ошибкой) Ваше мнение?
Следовательно, любой вообще неформализованный текст суть беллетристика (как бы наукообразно она не выглядела) и никакого общезначимого смысла не имеет.
«25. …одно знаю,
что был я слеп,
а теперь вижу ».
(от Иоанна, Глава 9, 25)
Ситуация постмодернизма в философии, которая характеризуется тем, что в ранг «всеобщей закономерности» возводится фундаментальное сомнение в возможности единства взглядов, суть, по моему мнению, всего лишь «семантическое безумие», «детская болезнь левизны», «временная растерянность», связанная с «болезнью роста».
Философы растерялись, столкнувшись с резким усложнением решаемых проблем, с бурными изменениями во всех сферах познания, с периодом смены мировоззренческой парадигмы во всём мире, вызванным научно-технической революцией последней трети ХХ века. Философия не успевает выполнять свою основную функцию: обобщать обобщённое — «старый инструментарий» уже не работает…
Но философия ещё своё возьмёт…
«Есть причина
подвергнуть СОМНЕНИЕ
сомнению».
(House m.d.)
Признав возможность существования множества философских ИДЕАЛИЗАЦИЙ реальности, созданных для различных граничных условий, читатель очень быстро осознает, что философский плюрализм, не исчезая, приобретает принципиально иной смысл.
Количество возможных идеализаций потенциально бесконечно, а философские законы в этих идеализациях справедливы строго в определённых граничных условиях, там, где идеализация адекватна реальности… Проблема состоит в создании таких адекватных идеализаций, а это уже очень нетривиально и эвристической риторикой здесь не обойдёшься — обосновывать надо. («Колоколен», с которых графоманы наблюдают реальность, может быть очень много, но формализация с помощью краудсорсинга может позволить выделить из этого бреда рациональное зерно…)
Вот тут то и оказывается, что классическая формальная логика суть всего лишь одна из возможных философских идеализаций реальности. То есть никто не запрещает философу применять формальную логику или её неклассические диалекты в граничных условиях, в которых заключения формальной логики адекватны реальности. Вопрос в другом — в возможности прогнозирования… А вот на это-то ни формальная логика, ни один из её неклассических диалектов и не способны, так как это запрещено законом тождества.
Таким образом, ситуация постмодернизма в философии на глубинном уровне имеет фундаментальный смысл и является этапом перехода на качественно новый уровень философствования.
Этот этап будет характеризоваться созданием и применением проблемно-ориентированных формализованных содержательных логик, каждая из которых предназначена для решения своего специфического класса задач. Логик, адекватных реальности лишь в строго определённых граничных условиях и не претендующих на панлогизм. Пришло время «собирать камни».
Этот вывод является следствием (по аналогии) тех процессов развития, которые претерпевала формальная логика в XIX—XX вв.: на фундаменте классической формальной логики возникли десятки неклассических формальных логик, каждая из которых предназначена для решения своего специфического класса задач и не покрывает своими инструментальными средствами весь мыслимый универсум. Таким образом, только все они в совокупности представляют собою инструмент, удовлетворяющий насущные потребности практики.
[править] Прообраз языка философии
Прообраз специфического проблемно-ориентированного языка философии родился одновременно с появлением философского познания и развивался вместе с развитием понятийного и категориального аппарата философии. На сегодняшний день концепция построения языка философии основывается на трёх фундаментальных идеях:
Речь здесь идёт о выработке на пути конкуренции исследовательских программ классического языка философии, от которого уже естественным путём могли бы «отпочковываться» неклассические языки философии…
1 Or 10)Язык философии
Язык философии – это язык категорий, тех предельно общих понятий (дух – материя; необходимость – случайность; добро – зло; прекрасное – безобразное; истина – заблуждение и т.д.), на котором формулируются ее вечные предельные вопросы и на них же даются рациональные ответы. Пары философских категорий образуют предельные полярные полюса мысли, замыкающие в своем «логическом пространстве» все возможное богатство других рациональных понятий и доказательств. Базовые философские категории наполняются различным содержанием в разные исторические эпохи и выступают в роли явного или неявного смыслового фундамента различных научных дисциплин. Любая наука в любой исторический период использует категории количества и качества, причины и следствия, сущности, закона и т.д., сознательно или бессознательно заимствуя их категориальные смыслы из философии. Благодаря системе своих всеобщих категорий философия помогает наукам осмыслить и, самое главное, целенаправленно сформировать собственные философские основания, адекватные их предмету и задачам.
2. «…Истинные философы гонят от себя все желания тела, крепятся и ни за что им не уступают, не боясь разорения и бедности, в отличие от большинства, которое корыстолюбиво…». Прокомментируйте данное высказывание. Как оно характеризует особенность философского знания?
Поистине трагично положение философа. Его почти никто не любит. На протяжении всей истории культуры обнаруживается вражда к философии, и притом с самых разнообразных сторон. Философия есть самая незащищенная сторона культуры. Постоянно подвергается сомнению самая возможность философии, и каждый философ принужден начинать свое дело с защиты философии и оправдания ее возможности и плодотворности. Философия подвергается нападению сверху и снизу, ей враждебна религия, и ей враждебна наука. Она совсем не пользуется тем, что называется общественным престижем. Философ совсем не производит впечатления человека, исполняющего «социальный заказ».
Отравленный Сократ, сожженный Дж. Бруно, принужденный уехать в Голландию Декарт, отлученный от синагоги Спиноза свидетельствуют о преследованиях и мучениях, которые философии пришлось испытать от представителей религии. Философам приходилось защищаться тем, что они практиковали учение о двойной истине**. Источник мучений и преследований лежит не в самой природе религии, а в ее социальной объективации.
Казалось бы, философы люди самые безвластные, они не играют никакой роли в жизни государственной и хозяйственной. Но люди, уже власть имеющие или к власти стремящиеся, уже играющие роль в жизни государственной или хозяйственной или стремящиеся ее играть, чего-то не могут простить философам. Прежде всего не могут простить того, что философия кажется им ненужной, неоправданной, существующей лишь для немногих, пустой игрой мысли. Но остается непонятным, почему ненужная и непонятная игра мысли самой незначительной кучки людей вызывает такое недоброжелательство и почти негодование. Это психологически сложная проблема. Философия чужда большей части людей, и вместе с тем каждый человек, не сознавая этого, в каком-то смысле философ. Весь технический аппарат философии чужд большей части людей. Большая часть людей готова употреблять слово «философ» в насмешливом и порицательном смысле. Философия социально беззащитна, за ней не стоят никакие коллективы. Философа никто не станет защищать. Философ должен в своем разуме, а не в разуме других раскрыть истину, раскрыть сверхчеловеческое и божественное. Он познает не через коллектив. Философ есть прежде всего познающий, но познание его целостно, оно охватывает все стороны человеческого существа и человеческого существования, оно неизбежно учит о путях осуществления смысла. Философу не удастся выведение бытия из познания, ему может удаться лишь выведение познания из бытия. И трагедия философа разыгрывается внутри самого существования.
3. Как философское знание толкует добро и зло? Какие философские произведения и суждения на этот счет Вы можете привести? Вспомните «Великий предел», «Тай-Цзы», поразмышляйте.
4-6-7 Что такое знание с позиции философии?
5. «Философия есть познание, достигаемое посредством правильного рассуждения и объясняющее действия, или явления, из известных нам причин…» (Т.Гоббс). Что значит выражение «правильное рассуждение», «правильное суждение»? Томас Гоббс в своем знаменитейшем труде «левиафан» дал следующее определение рассуждения: «рассуждение есть не что иное, как подсчитывание (т.е. складывание и вычитание) связей общих имен с целью отметить и обозначить наши мысли.» Когда рассуждение бывает правильным. Подобно тому как в арифметике неопытные люди должны, а сами профессора могут ошибаться, точно так и в другого рода рассуждениях могут ошибаться и выводить неправильные заключения самые способные, самые внимательные и опытные люди. Вот почему при возникновении спора по поводу какого-либо мнения спорящие стороны должны добровольно согласиться между собой считать правильным мнение какого-либо арбитра, или судьи, решению которого они готовы подчиниться, если не хотят, чтобы спор довел их до свалки или в силу отсутствия правильного рассуждения, установленного природой, остался нерешенным. Так же следует поступать во всяких спорах.
11. «Философия – мать наук. Первые естествоиспытатели, как древнего, так и нового времени, были философами» (Л. Фейербах). Прокомментируйте данное определение философии. Какие еще определения философии знаете?
12. «Философия, отличаясь от прочих деятельностей человеческого духа, оживляет их все, сообщает им человеческую сторону, осмысливает их для человека. Без нее наука – сборник фактов, искусство – вопрос техники, жизнь – механизм. Философствовать – это развивать в себе человека как единое стройное существо». Прокомментируйте данное положение. Сравните философию с наукой, искусством, религией. Когда-то еще в древности Пифагор полагал, что смысл философии состоит в поиске истины, утверждая, что «… иные, подобные рабам, рождаются жадными до славы и наживы, между тем как философы – до единой только истины». Истины внутри человека. С давних времен человека мучает опрос «Зачем я живу, каково мое предназначение?». Это вопросы, которые всегда имеют характер проблемы жизни, а не только проблемы познания и составляют сердцевину философии и философствования. Она отражает специфическое отношение человека к миру, заключающемся в особом способе бытия человека в мире. Сколько живет человечество столько оно и философствует. Философия явилась на свет в результате осознания человечеством самого себя для нахождения человеком ответов на главные вопросы своего бытия. Как уже было сказано, человека всю жизнь тревожат вопросы о смысле и предназначении жизни, которые со временем становятся острее. И в это время приходит философия, которая помогает нам разобрать в себе. В моей жизни философия занимает особое место, как наука, как искусство. Порой бывают моменты, когда теряешься и думаешь что жизнь наша – это просто бессмысленное прожигание времени. Эти мысли и есть философия. Каждый человек в душе философ, и пока он им является – он жив.
13. В.Соловьев привел два представления о том, что такое философия: «По первому философия есть только теория, есть дело только школы; по второму она есть более чем теория, есть преимущественно дело жизни, а потом уже и школы». А как Вы считаете в чем предназначение философии?
Предмет философии – философия – наука, которая изучает наиболее общие законы развития природы, общества и познания(правильное и бесполезное определение). Назначение философии – поиск удела человека, обеспечение его бытия в причудливом мире, а в конечном счете в возвышении человека, в обеспечении его совершенствования. Общую структуру философского знания составляют четыре основных раздела: онтология(учение о бытие), гносеология(учение о познании), человек, общество.Человек осознавал свое бытие и себя как личность. В это время происходит много необычайного. Вспомним, именно в тот период в Китае жили мыслители Конфуций, Лао-цзы, Мо-цзы, Ле-цзы, именно тогда и появились все направления китайской философии. В Индии возникли Упанишады, жил Будда; в философии были рассмотрены все возможные взгляды постижения действительности вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. Вначале философия включала в себя весь комплекс знаний о мире. Знание не было разделено по наукам и дисциплинам; оно было единым, синкретичным, т. е. включало в себя всю информацию о мире, его строении, о человеке, его месте в мире, о счастье, смысле человеческой жизни и т. д. Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается глубина мира и собственная значимость. Человек осмысливает мир и себя как проблему, он ставит радикальные вопросы, ищет понимания и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели. В истории философии сменили друг друга три подхода к пониманию предмета философии как науки: староантичное, традиционное и современное.Староантичноепонимание философии тождественно понятию науки вообще. Его можно квалифицировать как «протознание», «преднаука», «пранаука». Предмет нерасчлененной науки — вся действительность. Вся сумма внерелигиозных знаний — философия, возникшая как разрешение противоречия между мифологическим мировоззрением и накопившимся знанием, философии в античности как науки в современном смысле этого слова не было, как не было физики, биологии и других наук.Традиционноепонимание предмета философии связано с именем Аристотеля, который отмечал, что наука о первых началах (учение о всеобщем) — это безраздельно господствующая и руководящая наука, наука, которой все другие, как рабыни, не вправе сказать и слова против. Философия трактуется как наука наук. Установившееся за ней название «метафизика» (то, что «после физики») стало синонимом философской науки о первых началах, о всеобщем.Современное пониманиепредмета философии складывалось по мере накопления специальных научных знаний, выработки конкретных приемов исследования и развития представлений о закономерностях отдельных областей природы, процесса дифференциации теоретического знания. История философии есть история человеческого мышления, которое выдвигает философские проблемы, ставит их перед собой и работает над их разрешением. Философы всех времен и народов занимаются одними и теми же проблемами, во всех философиях есть теория познания, метафизика, этика и т. д. Попытки разрешения этих проблем могут быть объединены в три большие историко-философские области: европейская, индийская и китайская философии. Эти области делятся на историю философии отдельных народов (греч,, нем., франц., англ., иудейскую и пр.), которые тем не менее связаны друг с другом через выдающиеся философские системы, направления, течения, школы и проч., и историю этих направлений, течений и т. д. (теория познания, метафизика, этика и т. д,, патристика, схоластика, просвещение и т. п., реализм, идеалам, материализм и т. д.) Научив человека подлинным ценностям, философия изменит мир. Величайшее открытие – возможности слова.
«Философия не социальна, философия персональна». Прокомментируйте это высказывание Н. Бердяева, подтвердите или опровергните его. Когда философия становится социальной?
Философы всегда составляли небольшую группу в человечестве, их всегда было немного.
И тем более поразительно, что их так не любят. Философию и философов не любят люди религии, теологи, иерархи церкви и простые верующие, не любят ученые и представители разных специальностей, не любят политики и социальные деятели, не любят инженеры и техники, не любят простые люди, обыватели. Казалось бы. философы люди самые безвластные, они не играют никакой роли в жизни государственной и хозяйственной. Но люди, уже власть имеющие или к власти стремящиеся, уже играющие роль в жизни государственной или хозяйственной или стремящиеся ее играть, чего-то не могут простить философам. Прежде всего не могут простить того, что философия кажется им ненужной, неоправданной, существующей лишь для немногих, пустой игрой мысли. Философия чужда большей части людей, и вместе с тем каждый человек, не сознавая этого, в каком-то смысле философ. Весь технический аппарат философии чужд большей части людей. Вопросы математики или естествознания гораздо более чужды огромной массе людей, чем вопросы философские, которые, в сущности, ни одному человеку не чужды. И существует обывательская философия тех или иных социальных групп, классов, профессий, как существует обывательская политика. Человек, испытывающий отвращение к философии и презирающий философов, обыкновенно имеет свою домашнюю философию. Ее имеет государственный деятель, революционер, специалист-ученый, инженер-техник. Они именно потому и считают ненужной философию. Мы должны констатировать социальную незащищенность философии и философа. Философия не выполняет непосредственных социальных заказов. Философ видит даже свое достоинство в том, чтобы стать выше предъявляемых ему социальных требований. Философия не социальна, философия персональна. Религия и наука, столь разные по своей природе и столь часто враждующие, социально защищены, они выполняют социальный заказ, за ними стоят коллективы, готовые их защищать. Философия социально беззащитна, за ней не стоят никакие коллективы. Философа никто не станет защищать. Даже экономическое положение его самое беззащитное. Философ должен в своем разуме, а не в разуме других раскрыть истину, раскрыть сверхчеловеческое и божественное. Он познает не через коллектив. То же мы видим и в религиозной жизни. Основатели религий, пророки, апостолы, святые, мистики, оригинальные религиозные мыслители не защищены. Но религия принимает социализированные и объективированные формы, и тогда она имеет социальную защиту. Два положения может занимать человек в познании, как и во всяком творчестве. Или человек стоит перед тайной бытия и перед Богом. Тогда возникает первичное и оригинальное познание, настоящая философия. В этом положении человека ему дается интуиция и дается откровение. Но тогда же он и наименее социально защищен. Или человек стоит перед другими, перед обществом. Тогда и философское познание и религиозное откровение подвергаются социальному приспособлению и социальной объективации. Но тогда человек наиболее социально защищен. Эта социальная защищенность покупается нередко тем, что совесть и сознание искажаются социально полезной ложью. Человек— актер перед другими, перед обществом. Познающий немного актер и тогда уже, когда пишет книги. Он играет роль в обществе, занимает положение в обществе. Актер зависит от других, от человеческого множества, но функция его социально защищена. Голос же познающего, который стоит лицом к лицу перед Богом, может быть совсем не услышан. Он подвергается нападению со стороны социализированной религии и социализированной науки. Но такова первородная философия и такова трагедия философа.