Современный русский язык максимов костомаров
Костомаров В.Г.. Книги онлайн
Виталий Григорьевич Костомаров (3 января 1930, Москва) — советский и российский лингвист, доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент, действительный член и президент Академии педагогических наук СССР (ныне Российская академия образования).
С 1966 года — директор Научно-методического центра русского языка при МГУ им. М. В. Ломоносова, инициатор создания Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, директор и первый ректор института, с 2001 года — Президент ИРЯ им. А. С. Пушкина. Экс-президент Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ).
Главный редактор журнала «Русская речь». Член Попечительского совета Межрегионального общественного фонда «Центр развития межличностных коммуникаций» (председатель правления — Артур Сергеевич Очеретный).
Один из учеников и последователей известного советского языковеда Виктора Владимировича Виноградова. В соавторстве с Е.М. Верещагиным изучал связи языка и культуры, обосновал особое научное направление — лингвострановедение (книги «Язык и культура», вышедшая шестью изданиями, «Лингвострановедческая теория слова» и др.).
Книги (5)
В книге ретроспективно воссоздается жизнь русского языка от современности к древности, от знакомого к забытому.
Развитие языка автор связывает с историей народов, уделяя значительное внимание русской старине, особенностям быта россиян, прежде всего москвичей, так как именно на московской почве сложились основные нормы русской литературной речи.
Очерки современной русской стилистики.
Автор предлагает новую концепцию стилистики, отражающую функционирование и состояние русского языка конца XX — начала XXI в. Взаимодействие и взаимопроникновение «стилей» ведет к сдвигам в соотношении стилистики ресурсов языка и стилистики их нынешнего употребления (стилистики текстов). Ключевым понятием и объектом изучения становятся группировки текстов, которые описываются не перечнем типовых языковых единиц, а векторным указанием на правила их отбора и композиции.
Особое внимание уделяется текстам масс-медиа, новому соотношению письменных и устных текстов, книжности и разговорности, даже просторечия в общении, а также характерному для современных текстов обращению к невербальным средствам и способам передачи информации.
Соавтор: Ефремова Т.Ф.
Словарь является опытом аспектного лексикографического пособия и представляет собой лингвистическое описание в учебных целях сложных явлений русской морфологии.
Он состоит из двух частей. В первой части словаря систематизированы 18 грамматических категорий трех частей речи: существительного, прилагательного и глагола. Вторая часть словаря включает в себя около 2,2 тысячи статей, каждая из которых посвящена слову, отмеченному трудностями, которые описаны в первой части.
Соавтор: Верещагин Е.М.
В этой фундаментальной монографии авторы подытожили свои разыскания протяженностью без малого в сорок лет.
Исследование состоит из 3 разделов, 12 частей, 56 глав. В книге впервые целокупно и всесторонне изложено лингвистическое понимание центральной лингвистической проблемы — соотношения языка и культуры. Предлагаемый филологический инструментарий действительно позволяет объективировать национальную культуру через язык, тексты и улавливать специфику семантики языка в аспекте генезиса и функционирования культуры.
В монографии представлен авторский взгляд на одно из ключевых понятий языка — понятие правильности.
Анализируются процессы, происходящие в современном русском языке, в числе важнейших — сближение его разговорной и письменной разновидностей, происходящее под воздействием сетевого общения. Также рассматриваются механизмы изменения языковой нормы и влияние социума на язык.
Костомаров В.Г. Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики. — М.: Гардарики, 2005
Автор предлагает новую концепцию стилистики, отражающую функционирование и состояние русского языка конца XX — начала XXI в. Взаимодействие и взаимопроникновение «стилей» ведет к сдвигам в соотношении стилистики ресурсов языка и стилистики их нынешнего употребления (стилистики текстов). Ключевым понятием и объектом изучения становятся группировки текстов, которые описываются не перечнем типовых языковых единиц, а векторным указанием на правила их отбора и композиции.
Особое внимание уделяется текстам масс-медиа, новому соотношению письменных и устных текстов, книжности и разговорности, даже просторечия в общении, а также характерному для современных текстов обращению к невербальным средствам и способам передачи информации.
Книга написана доступным языком и рассчитана не только на филологов — специалистов и студентов, но и журналистов, переводчиков, редакторов, других профессионалов слова и всех, кто интересуется современным русским языком и кому небезразлична его судьба.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие. О.А. Лаптева 5
ВВЕДЕНИЕ 7
Реплика в сторону 1. Стилистика и риторика 7
О терминах 12
Реплика в сторону 2. О термине стиль 13
ПЕРВЫЙ ОЧЕРК. Схема общения 15
Показательный пример 1. Научная монография 19
Показательный пример 2. Художественное произведение 23
Показательный пример 3. Повседневные разговоры 25
Реплика в сторону 3. О замкнутых стилях языка 30
ВТОРОЙ ОЧЕРК. Текст 33
Реплика в сторону 4. О термине текст 35
Показательный пример 4. Объявление, реклама, слоган 38
Реплика в сторону 5. О термине дискурс 41
Реплика в сторону 6. Проблема описания текстов 49
Реплика в сторону 7. Язык и речь 52
Реплика в сторону 8. Логоэпистемы 56
ТРЕТИЙ ОЧЕРК. Конструктивно-стилевые векторы. Книжность 59
Реплика в сторону 9. Векторный подход 66
Реплика в сторону 10. Роль КСВ в порождении текстов 69
Ретика в сторону 11. О природе КСВ 71
Показательный пример 5. Книжные специальные тексты 73
Реплика в сторону 12. О классификации стилевых группировок 88
Реплика в сторону 13. О «религиозно-проповедническом стиле» 91
Показательный пример 6. Границы действия отдельных КСВ 93
Реплика в сторону 14. Пространственная модель КСВ 97
ЧЕТВЕРТЫЙ ОЧЕРК. Специальная и неспециальная книжность 100
Реплика в сторону 15. О «поэтических вольностях» 103
Реплика в сторону 16. О термине беллетристика 105
Показательный пример 7. Книжные неспециальные тексты 110
Реплика в сторону 17. Границы допустимых вольностей 118
Показательный пример 8. Публицистика 120
Реплика в сторону 18. Традиционный взгляд на публицистику 123
ПЯТЫЙ ОЧЕРК. Формы овеществления текста 127
Реплика в сторону 19. Изобретение письменности 130
Реплика в сторону 20. Естественное и искусственное 134
Реплика в сторону 21. Запоздалый интерес к устной форме 137
Реплика в сторону 22. Формы воплощения и стилевая основа текста 140
Реплика в сторону 23. Материальная основа разных форм 143
Реплика в сторону 24. О неискоренимости привычных убеждений 152
ШЕСТОЙ ОЧЕРК. Разговорность и ее тексты 153
Показательный пример 9. Бытовые разговорные тексты 158
Показательный пример 10. Серьезные разговорные тексты 160
Реплика в сторону 25. Правила ведения разговора 168
Реплика в сторону 26. Эстетическая функция текста 173
Реплика в сторону 27. Учебное понимание разговорности 177
СЕДЬМОЙ ОЧЕРК. Тексты в масс-медиа 179
Реплика в сторону 28. Технические предпосылки текстов масс-медиа 180
Реплика в сторону 29. Из истории изучения языка газеты 185
Реплика в сторону 30. Разные воплощения единого КСВ 191
Показательный пример 11. Вербальные чередования 198
Реплика в сторону 31. Опасности масс-медиа для языка 200
Показательный пример 12. Текст глазами тележурналистов 204
Показательный пример 13. Тексты рекламы. Власть контекста 209
Реплика в сторону 32. О перспективах экранной культуры 213
ВОСЬМОЙ ОЧЕРК. Стилистика ресурсов: роль единиц 220
Показательный пример 14. Общий «оживляж», «снижение стиля» 230
Реплика в сторону 33. «Карнавализация» как мотив динамики языка 234
ДЕВЯТЫЙ ОЧЕРК. Стилистика ресурсов: о разновидностях 240
Реплика в сторону 34. О передаче «деталей жизни» 244
Реплика в сторону 35. О термине литературный 251
Библиография 266
ПРЕДИСЛОВИЕ
Перед читателем — новая, во многом итоговая книга Виталия Григорьевича Костомарова. Нет нужды представлять автора, корифея отечественной стилистики: его труды по языку газеты и других средств массовой информации хорошо известны не только узким специалистам. Они написаны живо и увлекательно, совмещают в себе лингвистические изыскания, построенные на материале «живой как жизнь» сегодняшней речи, — и мысли, наблюдения, соображения и даже впечатления автора, пробужденные ею.
Новая книга В.Г. Костомарова, творчески продолжая и развивая предшествующие его работы в новом ракурсе рассмотрения, обладает этими же качествами в их ярком воплощении. Она, несомненно, важна и для лингвиста, и для широкого читателя: и те и другие — свидетели нынешних преобразований в русском языке, глобальных изменений в соотношениях способов языкового выражения, представленных, в текстах разных типов. Эти изменения — неизбежное следствие наступившего всевластия средств массовой информации и коммуникации. Автор показывает, как на наших глазах в русском языке складывается новая стилевая — и стилистическая — система.
Книга посвящена современной стилистике. Ее задача — увидеть, понять и смоделировать системно-структурное устройство стилистики наших дней и главное — найти ведущий принцип стилевой дифференциации русского литературного языка. Всеохватность такой задачи требует скрупулезного анализа массы современных употреблений языка, который может быть продуктивным лишь как результат авторского видения и понимания этих употреблений, их рассмотрения сквозь призму авторского восприятия. Поэтому книга одновременно обобщающая — и личностная и даже личная. Изложению тесно в академических рамках. В строках книги читатель ощутит единый порыв неповторимого созвучия пульсирующего авторского слога и мысли — и самого предмета исследования.
Стилистика — синяя птица. За нею устремляются в надежде ее поймать. А она не дается в руки. Стилистика живет во времени, и уловить ее дыхание можно, только синхронизируясь с ней, ощущая ее ритм, дыша с нею в унисон. Иным способом она неуловима. В ней нет альфы и омеги, нет устоявшихся истин, она переменчива, подвижна, непостоянна. Отсюда множественность решений, отражающих разные стороны ее сути и сущности.
Поиск ведущего принципа стилевой организации нашего языка — задача новаторская. Она требует от исследователя ощущения живого трепета каждого из безграничного, неисчислимого множества употреблений, индивидуальных и личностных, как сам человек и его стиль. На первый взгляд это должно препятствовать поиску, но только на первый. Действительно, стилистика языка в своей неуловимости резко отличается от регистрирующе-описательных наук, объект которых поддается упорядочению. Но найти ведущий — и единый в своей универсальности — принцип стилевой организации — значит понять механизм устройства стилистики языка в его действии и исторической изменчивости.
В науке о языке есть проблемы, решаемые поступательно, шаг за шагом, и есть проблемы «вечные». Проблематика стилистики во многом сводится к необходимости решать вечные проблемы. В.Г. Костомаров приступает к их универсальному рассмотрению, исходя не из непосредственно данного, не из самих наборов языковых средств, а из причины их группировок — некоторого вектора их организации и развития, который дает возможность наборам средств стать устойчивыми и обрести системную организацию на разных этапах развития русского литературного языка. Вектор отражает свое время, он устремлен в направлении, диктуемом характером коммуникации, ее общими и индивидуальными качествами, коллективным импульсом говорящих и пишущих. Суммарная неоднозначность и множественность этих факторов порождает и множественность направлений векторов, т.е. они составляют некоторое число. Векторы вбирают в себя традиционные стилеобразующие факторы, они зиждутся на предшествующих достижениях стилистики и обладают универсальной разрешающей способностью.
Читать об этом захватывающе интересно. Книга увлечет исследователей языка, профессионалов пера и устного слова, всех тех, кто неравнодушен к современной русской речи и ее выразительным возможностям.
Современный русский язык максимов костомаров
Известный российский лингвист, инициатор создания и первый директор Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина Виталий Григорьевич Костомаров недавно отметил 90-летие, но не оставляет свои научные исследования. Учёный рассказал «Русскому миру», почему русский продолжает оставаться одним из наиболее успешных языков мира и как советские вожди способствовали тому, что мы продолжаем говорить на языке, созданном Пушкиным и Карамзиным два века назад.
– Виталий Григорьевич, вы – известный лингвист, создавший особое научное направление – лингвострановедение, автор 16 книг и около 1000 статей, посвящённых связи языка и культуры. Чем вы занимаетесь сейчас?
– До сих пор работаю – теперь уже в качестве президента – в Институте Русского языка, который создал в 1973 году. В своей основе цель этого института – помогать продвижению русского языка и образованию на русском языке во всём мире. Сейчас эта некогда главная задача приобрела другой вид, потому что колоссальные успехи, которые были достигнуты Советским Союзом, с падением Берлинской стены сильно уменьшились. При этом русский язык в сегодняшнем мире остаётся важным средством мирового общения.
Когда я был командирован в Париж (где изучал на примере передового французского опыта, как быстро и эффективно можно организовать процесс обучения русскому языку иностранцев), меня окрылили слова генерала Шарля де Голля, стремившегося поднять престиж французского языка, о том, что восстановить престиж этого языка как лучшего можно, напомнив миру, что у Франции «великая литература, великие музыка, театр и балет». И я сразу же подумал: «А что, разве у нас мало таких вещей? У нас прекрасная литература, балет не хуже французского, а музыка – лучше!». Это существенно помогло мне в поиске ключа для мотивирования студентов. Секрет прост: для того, чтобы полюбить русский язык, надо полюбить Россию.
Сейчас я беседую с вами как лингвист. Став педагогом РКИ (русского языка как иностранного – ред.), я не перестал быть лингвистом, которому русский язык, конечно же, очень интересен во всех своих проявлениях. О различных аспектах этого интереса, в частности, рассказывает недавно вышедшая в издательстве «Златоуст» моя книга «Стилистика, любовь моей жизни…», которая объединяет рассказы о моём научном поиске с биографическим очерком.
Сегодня в первую очередь меня волнуют вещи, не связанные с преподаванием русского языка как языка межнационального общения. Мне важнее судьба русского языка в целом. Понимание, как он развивается в течение длительного времени без всяких революций. Ведь революции в русском языке не было, так как на рубеже XVIII и XIX веков произошла смена синхронии. С тех пор мы с вами живём в одном языке, который называется литературным языком. Замечу, что Ленин называл его настоящим русским языком, мне же кажется, что лучше его называть «образованным языком». По двум значениям слова «образовать» (первое – обработать, сделать, создать, второе – воспитать, т. е. сделать человека образованным, знающим).
В книге «Стилистика, любовь моей жизни…» (вышла в издательстве «Златоуст» в 2019 г.) учёный рассказывает о своей жизни и работе, вспоминает своих коллег и размышляет о лингвистике, об уже решённых и остросовременных научных задачах. Фото: ozon.ru
– То есть мы живём в период развития русского языка, который начался во времена Пушкина? Насколько долго он продлится, по вашему мнению?
– Синхрония – период, когда язык идентичен самому себе. Его смена происходит по мере накопления новшеств и частых изменений языка, осмысляемых как показатели побеждающего нового и уходящих поколений в переломные периоды. В новом своём виде он, подобно повзрослевшим детям и внукам, похож на родителей и предков, в тоже время отличаясь от них: являясь естественным для молодёжи, доживающим же кажется испорченным, смешным, а то и малопонятным. Люди текущей синхронии «от А. С. Пушкина до наших дней», как правило, понимают старорусский язык предыдущей синхронии, закончившейся в конце XVIII века, но их уже не восхищают стихи Василия Тредиаковского.
Язык весьма послушен, чувствителен к событиям, происходящим в жизни, мыслях, делах своих носителей, и регистрирует, по-своему отражает их. В нём нередко откладывается и хранится как балласт преходящее, даже случайное и ненужное. Какие-то мелочи, повороты мысли и судьбы, притязания, условия быта породили упорно соблюдаемые обычаи (например, «выпить на посошок» или «посидеть на дорожку»).
Сейчас есть знаки того, что русскому языку следует перейти в новую синхронию.
– Как этот переход может произойти? Следует ли нам, носителям русского языка, для этого что-то делать?
– Сложный вопрос. Язык – это средство общения людей, и именно народ является средством развития языка. Некоторые, к примеру поэты Серебряного века, стремились к созданию нового русского языка. К примеру, Хлебников. В то же время у него так и не получилось его изобрести. Разве что отдельные слова. А у Пушкина с Карамзиным получилось. Правда, они работали уже на подготовленной почве.
– Каков механизм такого глобального изменения языка, о котором вы говорите?
– Употребляя язык в общении, люди умело или не очень умело, обдуманно или бессознательно, порой по ошибке приспособляют его к своим потребностям и под обсуждаемый контент – как и любой другой инструмент затачивают, меняя ухватку и прилагаемое усилие. Порой какое-то точечное нововведение приходится по вкусу и принимается другими. В периоды потрясений, раскола и смены основ общества такие изменения достигают критической массы, и язык переходит – не обязательно революционным взрывом, а чаще эволюционно – в качественно новую синхронию существования.
Находятся талантливые люди – катализаторы этого процесса. Такого плана, как, к примеру, теоретик Карамзин. Или такой поэт, как Пушкин. Меня смущает время протяжённости нынешней синхронии: синхрония современного русского тянется с эпохи Пушкина до наших дней. Каким образом это происходит? Почему нарушены нормальные границы синхронии? Почему наш язык как будто не заметил революций начала ХХ века, ни свержения царя, ни Русско-японской, Гражданской, ни Первой мировой войны, ни того, что возник и распался Советский Союз?
– Как же не заметил? А появление многочисленных неологизмов в первые послереволюционные годы?
– Они каждый день появляются. Но они не «делают» язык. В этом смысле я не согласен с теми, кто утверждает, что английский язык богаче и лучше русского, так как в нём больше слов и значений. Во-первых, это неправда, а во-вторых большее количество слов никак не улучшает язык.
Посудите сами: в течение длительного времени в русском языке не изменились ни склонения, ни родовые системы, ни спряжения. При этом опасность безвозвратной гибели рафинированного языка культуры, образованности, науки, государственности, вежливого быта была реально велика.
У нас повелось называть его литературным, в честь писателей классиков, но, не умаляя их роли, было бы справедливо вспомнить учёных, начиная с Ломоносова, и отдать должное всем, кто совершенствовал, обрабатывал искусственно и искусно общенародную основу. Ещё раз подчеркну: лучше именовать его «образованным». Во всяком случае, мы сегодня грамотным называем вовсе не того, кто умеет читать и расписываться, и не искусного каллиграфа, а того, кто владеет «настоящим русским языком», как называл его Ленин. В англоязычной традиции такой на все случаи пригодный элитарный язык называют стандартным.
От революции в языке пропагандой и делами уберегли нас сами революционеры – «ленинская гвардия» вождей. Сами с университетским образованием, почуяв угрозы утраты великой культуры, литературы и языка, своего языка, который завоевал мировое признание за отзывчивое благородство и человеколюбие, они создали атмосферу верности традициям и осуществили практические действия, гениально проведя кампанию ликбеза (ликвидации безграмотности), а затем введя в обязательный школе единый всеобуч, сделав СССР страной сплошной грамотности.
– Вы упомянули Ленина. Какова его роль в этом процессе?
– Сам Владимир Ильич, игнорируя исторически сложившуюся роль русского народа и его языка как объединителя многоразличной и многонациональной России, из малопонятной деликатности и вопреки мнению большинства соратников отрицал нужность сохранения ему статуса государственного (якобы это означало «загонять в рай палкой»). Он верил, что народы страны (а при торжестве коммунизма и во всём мире) сами определят тот язык, который выгодно знать в интересах экономического оборота.
Впрочем, известно, что Ленина также волновали как социолингвистические, так и собственно лингвистические проблемы. Так, существует его записка Луначарскому (советский нарком просвещения – ред.) от 18 января 1920 года, в которой он писал: «Не пора ли создать словарь настоящего русского языка, скажем, словарь слов, употребляемых теперь и классиками от Пушкина до Горького? Что, если посадить за сие 30 учёных, дав им красноармейский паёк?». Пожелание было выполнено позже группой учёных-языковедов под руководством Дмитрия Ушакова, тогда же и данная им датировка «до Горького» приобрела более разумный вид «до наших дней». Ленин также возражал против дикого неупорядоченного количества сокращённых и нелепых по смыслу слов.
– Получается, мы продолжаем говорить «на языке Пушкина» благодаря советским вождям? Или всё же не только им?
– За все советские годы были созданы многочисленные словари, в том числе академический 17-томник, но лишь три научные грамматики. Для сравнения: за постсоветские 15 – 20 лет ни одной научной грамматики, но не менее десятка больших словарей! Явное доказательство нашей верности одной и той же синхронии языка «от Пушкина…».
Но всё же главными причинами неизменного продления синхронии языка от «Пушкина до наших дней» были политико-социальные. Против «канцелярита» и других болезней, которыми пытались заразить наш язык, боролся Корней Чуковский и другие ревнители сохранности его чистоты. Неустойчиво колеблясь, традиция «единой школы всеобуча» сохраняется и сегодня в средних школах, лицеях, гимназиях, суворовских и иных специальных учебных заведениях, даже семейном обучении с помощью «стандартов обучения» и требований ЕГЭ. Длительной устойчивостью всё ещё текущей синхронии русский язык, несомненно, обязан тому, что вырос на классической литературе, в величии и глубине, всечеловеческой отзывчивости которой никто не посмел усомниться, а многие всячески старались ей споспешествовать.
– Каковы, на ваш взгляд, ближайшие перспективы развития русского языка?
– Объединяя русский и иные этносы в Российской империи, Советском Союзе и нынешней Российской Федерации, русский образованный язык пока неизменно остаётся сам собой, причём в одной синхронии.
