Современный язык это язык пушкина
Основатели русского литературного языка
Основатели русского литературного языка
в XVI-XIX веках
1. Пушкин – основатель современного русского литературного языка
Александр Пушкин (1799 —1837) — величайший русский поэт с африканскими, немецкими и иными нерусскими корнями по матери. Согласно родословной Пушкина, прадедом Пушкина по матери был африканец Абрам Ганнибал, а его прабабушками по материнской линии российская немка Христина Шеберг и Сарра Ржевская (1).
Пушкин официально признан «основоположником современного русского литературного языка» (2). Вклад Пушкина в русский литературный язык научно определён прежде всего благодаря исследованию Виноградова (3) «Язык Пушкина» (1933) (4), а также последующих литературоведов и лингвистов:
Бориса Томашевского (1890-1957) (5), теоретика стиха и текстолога, автора книги «Пушкин. Современные проблемы историко-литературного изучения» (1925) (6);
Григория Винокура (1896-1947), члена Союза писателей СССР, заведующего Рукописным отделом и Сектором пушкиноведения Пушкинского Дома, в центре научных интересов которого была стилистика русского языка и особенно поэтическая стилистика и который занимался, в частности, творчеством Пушкина. Винокур был членом Пушкинской комиссии с 1933, инициатором работы по созданию Словаря языка Пушкина, участвовал в составлении Толкового словаря русского языка под редакцией Дмитрия Ушакова (7,8).
В статье «Литературный язык и пути его развития» (1940) Щерба писал:
«Из того, что в основе всякого литературного языка лежит богатство всей еще читаемой литературы, вовсе не следует, что литературный язык не меняется. Пушкин для нас еще, конечно, вполне жив: почти ничто в его языке нас не шокирует. И однако было бы смешно думать, что сейчас можно писать в смысле языка вполне по-пушкински» (9).
Мы покажем на примерах (см. нашу работу «О литературных нормах в русской поэзии»), что и Пушкин, отнюдь не всегда был безупречным образцом «правильного» или литературного языка не только своего времени, но и, тем более, современного На это указывал в своих исследованиях Томашевский. Ссылаясь на многочисленные орфографические отступления от литературной нормы «в сторону архаизмов и живого произношения», именно он сделал вывод, что «Язык Пушкина не был «правильным» литературным языком его времени» и даже «Далеко не все пушкинские формы были литературно приемлемы в печати» (10).
«Понимаем ли мы Пушкина? – ставил в 1918 году вопрос Валерий Брюсов (1873-1924), один из самых известных русских поэтов, основателей символизма, литературовед и литературный критик (11), и отмечал, что «для “среднего” читателя в сочинениях Пушкина три элемента “непонятности”:
Во-первых, чтобы вполне понимать Пушкина, необходимо хорошо знать его эпоху, исторические факты, подробности биографии поэта и т. п. …
Во-вторых, необходимо знать язык Пушкина, его словоупотребление…
В-третьих, необходимо знать всё миросозерцание Пушкина….» (12).
Винокур в статье «Пушкин и русский язык» (1937) указывал (13):
«. В пушкинское время влияние нормативной грамматики на литературный язык было гораздо более слабым, чем впоследствии. Поэтому в литературный язык свободнее проникали и легче в нем удерживались такие явления, которые представляют собой уклонение живого разговорного языка от схем книжной грамматики и которые в наше время уже не только на письме, но и в устной речи оставляют впечатление “нелитературности”. Это касается в некоторой степени и словарного запаса языка.
В начале XIX в. в литературном языке находили себе место некоторые такие слова, которые нам теперь кажутся недостаточно литературными, областными и т. д. Но не всё нелитературное с нашей точки зрения было нелитературным с точки зрения языковой практики пушкинского времени.
За столетие, отделяющее нас от Пушкина (статья Винокура была написана в 1937 году), русский литературный язык пережил ряд изменений, общий смысл которых можно определить приблизительно так: во-первых, более строгое разграничение между литературно правильными и нелитературными формами языка; во- вторых, постепенное устранение резких противоречий между “высоким” и “простым” слогом внутри собственно литературного языка.
Из литературного языка изгоняются разного рода архаизмы и специфические элементы старой книжной речи, но вместе с тем литературный язык становится гораздо более строгим по отношению к таким фактам языка, преимущественно фонетическим и морфологическим, но в некоторой мере также и лексическим, которые начинают относиться к категориям “областных”, “простонародных” и т.д.
Иначе говоря, процесс опрощения литературного языка, процесс приближения книжного языка к живой разговорной речи сопровождался словарно-грамматической чисткой языка, внедрением в литературную речь грамматического единообразия и нормативной правильности» (13).
Творчество Пушкина, безусловно, сыграло важнейшую роль в формировании норм современного литературного языка. До Пушкина многие такие нормы просто не существовали, не образовались или не утвердились для многих слов и выражений, хотя уже были, безусловно, правила русской грамматики.
2. Предшественники Пушкина и их вклад в основание русского литературного языка
Признавая вклад Пушкина в основание современного русского литературного языка и учитывая, что творчество этого величайшего поэта пришлось на первый период развития такого языка, нужно, тем не менее, вспомнить и его предшественников.
2.1 Максим Смотрицкий – Теофил Ортолог и его «Грамматика»
«Грамматика» Смотрицкого состояла из следующих частей: орфография, этимология, синтаксис, просодия или учение об ударении (в первую очередь музыкальном, занимающееся слогами с точки зрения их ударности и протяженности (15). Просодией называли в старину совокупность правил стихосложения (16).
Смотрицкому принадлежит установление системы падежей, свойственных славянским языкам; двух спряжений глаголов; определение (ещё не совсем точное) вида глаголов и др.; отмечены лишние буквы славянской письменности, в которых она не нуждается.
«Грамматика» Смотрицкого имела и раздел о стихосложении, где вместо силлабического стиха предлагалось пользоваться метрическим, как якобы более свойственным славянской речи.
«Грамматика» Смотрицкого неоднократно переиздавалась с приближением к живому русскому языку и оказала большое влияние на развитие русской филологии и преподавание грамматики в школах. В азбуковниках XVII в. из неё сделаны обширные выписки.
Смотрицкий подчеркивал необходимость сознательного усвоения учебного материала — «умом разумей слова». Им было выдвинуто 5 ступеней обучения: «зри, внимай, разумей, рассмотряй, памятуй». Смотрицкий участвовал в написании «Букваря языка славенска» (15).
2.2 Вклад Михаила Ломоносова в основание русского литературного языка
Далее нужно упомянуть великого учёного и большого поэта Михаила Ломоносова (1711-1765), вклад которого в основание русского литературного языка бесспорен, но которому всё же нельзя приписывать заслугу, что он «утвердил основания СОВРЕМЕННОГО русского литературного языка» (17). Эта заслуга остаётся за Пушкиным.
Ломоносов же был одним из первых, кто составил (1755) «Российскую грамматику» и тем самым положил начало нормам русского литературного языка. Ломоносов написал первые русские труды по риторике: «Краткое руководство к риторике» (1743) и фундаментальный труд «Риторика» (1748), ставшей первой в России хрестоматией мировой и отечественной литературы, или, как тогда говорили, словесности.
Риторика рассматривалась Ломоносовым как наука об устном и письменном красноречии, которую нужно «пристойными словами изображать… На основе «Риторики» впоследствии были написаны учебники по русскому красноречию». В своём труде он выделил и поэзию, дав «наставление к сочинению поэтических произведений» (17).
В книге «Рассуждение о пользе книг церковных в российском языке» Ломоносов «разработал стилистическую систему русского языка» (18).
В «Письме о правилах российского стихотворства» (1739) Ломоносов, будучи известным поэтом своего времени, высказал своё представление о литературной правильности русской поэтической речи.
Ломоносов в своём письме призывал к тому, чтобы, во-первых, стараться не употреблять в русской поэзии без надобности иностранных или чужеродных слов; во-вторых, пользоваться всем словарным богатством русского языка, не чураясь и просторечных народных выражений и слов; и, наконец, в-третьих, стараться избегать неугодные слова и выражения и не забывать все хорошие, беря из поэтических примеров только то, что достойно последованию или применению в современном русском языке.
2.3 Пионер русской фонетики Василий Тредиаковский
Василий Тредиаковский (1703-1769), русский поэт, переводчик и филолог, впервые в русском языке и литературе теоретически разделивший поэзию и прозу, (19) писал о «вольностях поэтического языка»:
«Вольность есть некоторое изменение слов, употреблением утвержденных.
Обыкновенно поступают стихотворцы свободнее и смелее в избрании слогов и употребляют иногда в стих, для меры, такие слова, коих в прозе отнюдь стерпеть не можно. Имеют они сие право подтвержденное множеством веков: однако, должно и им быть в сем умеренным.
Вольности вообще такой быть надлежит, чтоб слово, употребленное по вольности, весьма распознать было можно, что оно прямое наше, и еще так, чтоб оно несколько и в употреблении находилось, а не нелепое какое, странное и дикое» (20).
В трактате Тредиаковского «Разговор об орфографии» (1748) речь шла о русских звуках, буквах и шрифтах. В своём учении об орфографии Тредиаковский выразил стремление приблизить русское правописание к фонетической его основе: «Орфография моя большею частию есть по изглашению для слуха, а не по произведению ради ока…» (20).
2.4 Александр Сумароков – борец за чистоту и правильность русского литературного языка
Александр Сумароков (1717-1777) был замечательным, очень популярным поэтом и писателем своего времени, внесшим значимый вклад в историю борьбы за чистоту и правильность русского литературного языка и русской поэзии; он ещё являлся и основателем русского театра, по праву считающимся его отцом (24,25.26 ).
В стихотворении «Эпистола о стихотворстве» (1747) Сумароков писал:
Нельзя, чтоб тот себя письмом своим прославил,
Кто грамматических не знает свойств, ни правил
И, правильно письма не смысля сочинить,
Захочет вдруг творцом и стихотворцем быть.
Он только лишь слова на рифму прибирает,
Но соплетенный вздор стихами называет.
.
Ни ударения прямого нет в словах,
Ни сопряжения малейшего в речах,
Ни рифм порядочных, ни меры стоп пристойной
Нет в песне скаредной при мысли недостойной.
.
Слог песен должен быть приятен, прост и ясен,
Витийств не надобно; он сам собой прекрасен.
«Сумароков лучше знал русский язык, нежели Ломоносов, и его критики (в грамматическом отношении) основательны. Ломоносов не отвечал или отшучивался. Сумароков требовал уважения к стихотворству» (27).
2.5 Гавриил Державин и его вклад в развитие современного руского литературного языка
«В 1791—1793 годах — кабинет-секретарь Екатерины II.
В 1793 году назначен сенатором с производством в тайные советники.
С 1795 года по 1796 год — президент Коммерц-коллегии.
В 1802—1803 годах — министр юстиции Российской империи» (28).
С основания Императорской Российской академии (1783) Державин был её действительным членом. В составе издательской группы он принимал участие в составлении и издании первого академического толкового словаря русского языка или по полному названию «Словаря Академии Российской, производным порядком расположенного» (28), вышедшего в 1784 – 1789 гг. Известно, что лично Державин, собирал для указанного словаря слова на букву «Т» (28), но это не самое главное, что он сделал для поэтического русского языка.
Главный вклад поэта Державина в развитие современного русского литературного языка заключается в том, что что он ввёл в классическую поэзию оригинальные и живые сочетания разных стилей, тем самым сознательно отойдя от взглядов на поэзию Ломоносова и его теории трёх стилей. Он первым включил в ткань, наряду с архаизмами и поэтизмами высокого стиля, также и яркие просторечия, и тем самым обогатил литературный язык русской поэзии, сделав его более ярким, впечатлительным, смелым, правдивым и народным.
3. Образование Российской Академии как центра для изучение русского языка и словесности и первые академические издания толкового словаря русского языка
3.1. Образование Российской Академии как центра для изучение русского языка и словесности
В 1783 г. указом Екатерины II в Санкт-Петербурге по образцу Французской Академии была основана Императорская Российская Академия, известная и упоминаемая в различных источника просто как Российская Академия или как Академия Российская.
По аналогии с Французской Академией целями которой во Франции являются изучение французского языка, литературы, регулирование языковой и литературной нормы французского языка (33 49) «Краткое начертание Императорской Российской Академии» [или по современному понятию Устав- П.П.] гласил, что «Императорская Российская Академия долженствует иметь предметом своим вычищение и обогащение российского языка, общее установление употребления слов оного, свойственное оному витийство и стихотворение». (35)
Для дальнейшего понимания сути работы указанной Российской Академии в её различных преобразованиях, а также её академиков или действительных и почётных членов, их нужно отличать от одновременно существовавшей в Санкт-Петербурге и основанной указом Петра I в 1724 г. императорской академии наук как высшего научного заведения Российской империи (36) имевшей следующие официальные названия:
3.2 Екатерина Дашкова – первая женщина президент Российской Академии и её вклад в развитие современного русского литературного языка
3.3 Первые академические издания толкового словаря русского языка
1) если слово срослось с русским языком, как многие слова татарского происхождения;
2) церковные слова греческие и еврейские, принятые в православном богослужении;
3) названия должностей, принятые в законодательстве, в основном, из немецкого языка;
4) названия «произведений естественных и художественных, привозимых из чужих краёв»». (33)
Выпуск шеститомного толкового соваря русского языка в 1784 – 1789 гг. стал главным делом жизни княгини Дашковой, остававшейся на посту президента Российской академии до 1796 года.
В первый толковый словарь русского языка вошли 43 357 слов, которые располагались по общему корню, образуя разветвлённые смысловые гнёзда и таким образом, пользуясь словарём, можно было определить происхождение слов, т.е. этот словарь был не только толковым, но, по существу, также и первым этимологическим словарём русского языка или, точнее говоря, «содержал элементы этимологического словаря» (33).
Во втором издании «Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный» (1806-1822) включал 51 388 слов. Составители его отступили предложенного и осуществлённого Дашковой в первом издании принципа группирования лексических единиц по общему корню слов (33).
4. Великий реформатор русского языка Николай Карамзин
Интересно высказывание Карамзина: «грамматик должен быть добродушным и жалостливым, особливо к стихотворцам». (55)
Карамзин одним из первых поддержал букву «ё», предложенную Дашковой (54) и благодаря ему она приобрела широкую известность (56).
«Чуткий на языковые нюансы Карамзин первым решился использовать молоденькую литеру в своем стихотворении, заменив ею корявое сочетание в слове «слiозы»»,- писала Елена Новоселова в «Российской газете» в 2003 г. в связи с 220-летием семой молодой буквы русского алфавита (57).
В первой книге стихотворного альманаха «Аониды» (1796) Карамзин напечатал с буквой «ё» не только слово слёзы», но ещё и слова «зарёю», «орёлъ», «мотылёкъ», «а также глагол «потёкъ» (46,56).
Долгое время считалось, что именно Карамзин ввёл в письменную речь букву «ё». (46,58,59)
Тем не менее, печатная буква «ё» появилась ещё в 1795 году, в первом издании сборника стихотворений Дмитриева «И мои безделки» который был отпечатан в Московской университетской типографии. Название сборнику было дано по аналогии с карамзинскими «Моими безделками». Указанный сборник был под заглавием, по аналогии с карамзинскими «Моими безделками» (46).
Филолог Елена Огнева указывает, что Дмитриев «прибежал тогда к Николаю Михайловичу (Карамзину-П.П.) и показал, что в слове всЁ поставил в конце Ё. И Карамзин заменил две буквы в слове слiозы на Ё»» (60)
Также и российский писатель, прозаик и исследователь Виктор Чумаков (1932-2012), являвшийся председателемтак называемого «Союза ёфикаторов России» (61), подтверждает, что первым словом, написанным Дмитриевым с буквой «ё», было «всё». Собственно, именно Чумакову принадлежит это открытие, сделанное, как он пишет, в августе 1999 года (46).
5. Российские творческие, литературные и поэтические объединения XVIII века
5.2. Львовский (Львовско-Державинский) кружок и Дом обер-прокурора Дьякова
Львовский или ещё называемый львовско-державинским кружок литераторов, художников и композиторов (1770-90-е гг.) сложился в Петербурге вокруг одного из самых ярких и разносторонних представителей Русского Просвещения, архитектора, поэта, драматурга, историка, переводчика и музыканта Николая Львова (1753-1803) (63), а также Державина.
Главными участниками их кружка были поэты Василий Капнист, Иван Хемницер и позднее также ещё Иван Дмитриев (64).
Василий Капнист (р. 1757 или 1758; ум. 1823), русский поэт с греческими и украинскими корнями (65), служил при департаменте Министерства народного просвещения, участвовал в создании Словаря Академии Российской». Ему был поручен выбор слов из «Русской правды» и «Слова о полку Игореве». Он был известен своими антикрепостническими взглядами.
В «Оде на рабство» (1783) Капнист писал:
Унылый, томный звук пролью
От струн, рекой омытых слезной;
Отчизны моея любезной
Порабощенье воспою.
«Главное литературное произведение Капниста — комедия «Ябеда» (1798). Эта комедия ставилась в репертуаре театров и до появления на сцене «Горя от ума» и «Ревизора», имеющих по своей обличительной тенденции много общего с «Ябедой», пользовалась определённым успехом. Комедия была направлена против взяток и беспорядков, процветавших в судах, и очень резко на них нападала: на тип судьи, про которого говорится:
Что и ошибкой он дел прямо не вершил,
Что с кривды пошлиной карманы начинил,
Что он законами лишь беззаконье удит…» (65)
В качестве одного из примеров поэзии Хемницера приведём начало начальныу строфу его басни «Богач и беднак» (1779):
Сей свет таков, что кто богат,
Тот каждому и друг, и брат,
Хоть не имей заслуг, ни чина,
И будь скотина;
И кто бы ни был ты таков,
Хоть родом будь из конюхов,
Детина будешь, как детина;
А бедный будь хоть из князей,
Хоть разум ангельский имей
И все достоинства достойнейших людей,—
Того почтенья не дождется,
Какое богачу всегда уж воздается.
Среди позднее примкнувших к участников кружка ещё раз нужно упомянуть и члена Российской академии (1797), русского поэта-баснописца Ивана Дмитриева, который, вместе с указанными выше поэтами (Львовым, Державиным и Капнистом) не только обсуждали поэтические тексты друг друга, но и выносили также свои предложения по их правке, которые нередко одобрялась и входили в более позднюю редактуру изданий соответствующих стихотворений (53).
Приведём басню Дмитриева «Башма, мера равенства» (1803) как один из примеров его творчества с социальным содержанием:
«Да что ты, долгий, возмечтал?
Я за себя и сам, брат, стану»,
— Грудцою наскоча, вскричал
Какой-то карлик великану.
— «Твои, мои — права одни!
Не спорю, что равны они,
— Тот отвечает без задору,
— Но мой башмак тебе не впору».
5.3 «Собеседник любителей российского слова»
Журнал «Собеседник любителей российского слова» был основан Дашковой (45) и выходил в 1783 и 1784 гг. В нём «участвовали лучшие литературные силы того времени: Державин, Херасков, Капнист, Фонвизин, Богданович, Княжнин» (72).
Трёх первых авторов из этого списка и из Львовско-Державинского кружка мы охарактеризовали выше. Обратимся к кратким характеристикам и других, указанных в вышеприведённом списке.
6. Российские литературные и филологические общества XIX века
Литературное общество «Беседа любителей русского слова» (78), ещё называвшееся, как указано в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» (79), «Беседа любителей российской словесности» (80) было основано в 1811 году Державиным и Шишковым по инициативе последнего «с целью развивать и поддерживать вкус к изящному слову посредством публичного чтения образцовых произведений в стихах и прозе» (80).
Интересно, что название, выбранное для этого литературного общества «Беседа любителей русского слова» не было случайным.
Собрания («Чтения») общества «Беседа любителей русского слова» проходили в доме Державина, «который предоставил в распоряжение нового общества обширную залу в своем доме, принял на себя все расходы, какие по обществу могли понадобиться, и пожертвовал для его библиотеки значительное собрание книг» (78).
В Словаре Брокгауза и Ефрона находим описание следующего регламента работы этого общества :
«Новшестом, внесённым в русскую поэзию Дмитрием Хвостовым, стало воспевание берёзок как символов Родины, а также героизация образа Ивана Сусанина». (26, 84) Дмитрий Хвостов входил во второй разряд членов «Общества», участвующих в Чтениях под председательством Державина (77).
Иван Захаров (1754 – 1816) – председатель IV разряда состава «Бесед» в русской литературе известен, главным образом, как переводчик. Среди его популярных переводов выделились «Странствования Телемака, сына Улиссова» Ф. Фенелона (1786), в которых он шёл по стопам первого перевода Тредиаковского. Захаров пытася приблизиться к прозаическому оригиналу и усовершенствовать слог и стиль, выступая «за чистый русский язык перевода, без варваризмов (в данном случае галлицизмов). Вместе с тем он принял развитую Тредиаковским трактовку романа Фенелона как эпической поэмы в прозе, требующей для передачи особого синтаксиса и «высокого слога», насыщенного славянизмами». (85)
Основные принципы переводов Захаров изложил в «Рассуждении о переводе книг» (1787). Он выступал одновременно и против буквального («слово в слово и к чтению трудного»), и против русифицированного (приблизительного) перевода («неверный и несходный с подлинником, но коего сложение гладко и удобопонятно»).
«Совершенный перевод», согласно Захарову, «долженствует изобразить подлинник со всею верностию, то есть приять в себя точный смысл, а паче образ писания авторского», и соединить все это с «гладкостию слога».
«Гладкость» он рассматривал как реализацию теории «трех штилей» М. В. Ломоносова, заслугу которого видел в том, что тот показал «обилие, силу, красоту, славено-российского слова», дал наставления «о выборе и расположении слов» и «научил почерпать слова в самом их источнике, сиречь в книгах церковных». (85)
По рекомендации Е. Р. Дашковой Захаров в 1786 году был избран в члены Российской Академии, ибо, как она писала, «его знание и упражнение в российском слове в преложении его Похождения Телемака доказано». В 1788 г. Захаров осуществил за свой счет 2-е, исправленное, издание «Телемака». Он также активно участвовал в работе над академическим толковым словарем, представив в 1788 г. список слов на литеру «З» с объяснениями, за что был в 1789 г. награжден золотой медалью Академии (85).
На старости лет Захаров решился проявить себя и как оригинальный поэт, написав стихи на тему Отечественной войны 1812 года «Марш всеобщего ополчения России» (1812) и «Песнь победителю Наполеона Александру I» (1812). Вяземский заметил в «Записной книжке»: «Захаров до старости не писывал стихов, а теперь вдруг написал оду, из которой можно сделать по крайней мере шесть». (86)
Почётными членами общества «Беседа любителей русского слова» были крупные государственные сановники (41):
Расторгнем узы лютой власти,
Творящей нам одне напасти,
И иго ниспрокинем их,
Как иго гордых, лживых, злых.
«Ода 2. Из псалма 2» (1795)
Старшую группу архаистов представляли сотрудники и сторонники «Беседы любителей русского слова» (94,96). Кроме возглавлявших ту группу Шишкова и Державина к ней относились, прежде всего, следующие члены «Беседы», указанные Тыняновым (96):
Князь Александр Шаховской (1777-1846), поэт, писатель и театральный деятель, создатель русского водевиля. (26,100), вошедший в состав третьего разряда членов Общества «Беседа любителей русского слова» под председательством Александра Хвостова для чтений в заседаниях Общества в этом разряде (79,80).
В это время Шаховской написал стихотворную комедию «Урок кокеткам, или Липецкие воды», которая по художественным достоинствам «возвышалась над всем, что было создано в России в области стихотворной комедии после «Ябеды» Капниста и до «Горя от ума»». В своей комедии, вызвавшей яростные споры, Шаховской обрисовал «карикатурную фигуру сентиментального поэта-балладника Фиалкина, в котором зрители угадали Жуковского» (100).
К старшим архаистам относились ещё следующие известные литераторы того времени:
Сергей Ширинский-Шихматов (1783 или 1785-1837), иеромонах Православной Российской Церкви Аникита, князь, поэт, духовный и светский писатель, член Российской академии (1809), академик Императорской (Петербургской) Академии наук, принимал деятельное участие в «Беседах любителей русского слова» со дня основания этого общества (101) и также входил в первый разряд членов, участвующих в Чтениях Общества под председательством Шишкова (93);
Николай Гнедич (1784-1833), член Российской Академии (с 1811 г.), заведующий отделением греческих книг в публичной библиотеке, прославившийся полным переводом «Илиады» Гомера (26, 102) гекзаметром, а не александрийским стихом, как в первых незаконченных переводах, хотя и не был членом «Беседы», но был близок к этому обществу (96).
Перевод Гнедича изобиловал архаизмами, но достоинствами его была точная передача подлинника, сила и яркая образность языка (102). Гнедич был членом «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (42).
К архаистам младшего поколения (98,100), «пик деятельности которых приходится на первую половину 1820-х годов (96) относились поэты декабристского направления:
Александр Грибоедов (1795-1829), русский дипломат, статский советник, драматург с польскими родовыми корнями, носящий фамилию, представляющую перевод фамилии Гржибовский (104,105). Его главным произведением является комедия-пьеса в стихах «Горе от ума» (1822-1824), сочетавшая в себе элементы не только классицизма, но и новых для начала XXI в. направлений романтизма и реализма, вошедшая в рускую литературу как одна из вершин русской драматургии и поэзии, написанной в афористической стиле, который способствовал тому, что она «разошлась на цитаты» крылатых фраз (106);
Русский поэт, философ, драматург, публицист и переводчик Алексей Хомяков (1804-1860), член-корреспондент Петербургской Академии наук (с 1856 года) (26,118) был известен также как основоположник славянофильства, «литературного и религиозно-философского течения русской общественной и философской мысли, оформившегося в 40-х годах XIX века, ориентированного на выявление самобытности России, её типовых отличий от Запада, представители которого выступали с обоснованием особого, отличного от западноевропейского, русского пути» (119).
Он был одним из председателей «Общества любителей российской словесности».
Известно, что слово “славянофил” впервые было применено к Шишкову и к другим архаистам (108).
Общество «Беседа любителей русского слова» прекратило свою деятельность после смерти Державина.
Вяземский критически отзываясь о Шишкове, отметил:
Шишков боролся за чистоту русского языка, против господствующего в то время французского влияния, как на русский язык, так и на русское общество в высших его сословиях, но его ориентация на церковнославянский язык, как первооснову национального русского языка, тем не менее, не соответствовала культурным потребностям общества, стремившегося к развитию русского языка из различных источников не только национальной, но и всей мировой культуры.
Галицизмы, против засорения которыми русского языка возмущался Шишков и его последователи, еще не менее 100 лет активно внедрялись, в том числе и посредством поэтических произведений многих известных русских поэтов. В том числе, по свидетельству русского поэта и издателя Сергея Маковского (1877-1962) (122), и Пушкин «гениально ввёл сотни их в русскую речь» (123).
«В русской поэзии начала XIX в. еще сильно влияние классицизма… Но в целом классицизм уже покидает литературную сцену» (32). Ему насмену приходят новые направления: сентиментализм и романтизм.
Борьба архаистов с карамзинистами закончилась компромиссом. Карамзин учёл позицию шишковцев в своём главном прозаическом произведении «Истории государства российского».
Изменявшуюся позицию Пушкина в литературных спорах того времени отметил Тынянов:
«До 1818 г. Пушкин может быть назван правоверным арзамасцем-карамзинистом. 1818 г. — год решительного перелома и наибольшего сближения с младшими архаистами». (96)