Становление языка и речи
Теории о происхождения языков: результаты исследований
Все живые существа, от пчел до китов, общаются друг с другом, но только человеку удалось развить нечто большее, чем просто обмен сигнальными знаками.
Сейчас каждый человек в мире может говорить на разговорном языке и имеет способности к письменной речи при должном обучении. Но ученые до сих пор ломают голову над происхождением языка, его развитием и формированием.
Как же произошло, что человечество сформировало такой тип общения?
Начало
До сих пор нет точного ответа на вопрос о происхождении языка. Большинство ученых сходятся во мнении, что это был длительный процесс, занявший, возможно, миллионы лет.
Однако, наши предки уже общались с помощью речи. Она была очень медленной, с малым словарным запасом и простой грамматикой.
Таким образом, развитие языка происходило поэтапно, и первой ступенью был протоязык.
Некоторые исследователи утверждают, что наши предки сначала пели, а потом начали говорить. Другие считают, что сначала в протоязыке преобладали пантомимические жесты.
Что такое язык?
Для того чтобы понять, как эволюционировал и вообще появился язык, нужно объяснить, что это такое. Каким образом язык отличается от способа общения наших предков и ближайших эволюционных родственников?
У животных общение заключается только в ключевых потребностях. У человека произвольные звуки и знаки складываются в определенные слова, которые можно выучить, изобрести и бесконечно комбинировать в рамках грамматических структур.
С самого юного возраста малыши получают способность понимать родной язык и могут запоминать слова без сознательных усилий. Эти качества делают язык необычайной коммуникативной системой, которая встречается исключительно у людей.
Существует три элемента языка, которые присутствуют у людей и отсутствуют у их предшественников и животных.
Зарождение языка
Далее эти три компонента соединяются воедино и становятся протоязыком. Ученые еще не сошлись во мнении, как происходил этот процесс.
Некоторые исследователи считают, что первыми языковыми чертами были точный вокальный контроль и обучение. Идея музыкального протоязыка взяла начало от Дарвина и была неоднократно изменена в течение многих лет различными исследователями.
На этом этапе эволюции выживание человечества и репродуктивный успех зависели от пения в контексте поддержания социальных связей, привлечения партнеров или успокоения младенцев.
Другой взгляд предполагает, что протоязык начинался с жестов или пантомимы. В этом случае синтаксис и социальная коммуникация предположительно предшествовали вокальному мастерству.
В подтверждение жестовой гипотезы исследователи приводят тот факт, что наши ближайшие эволюционные родственники показывают отличные умения в этой сфере. У них есть около 70 контролируемых и изменчивых жестов и около 4 типов призывов.
Но в таком случае неясно, как язык стал речевым, ведь при этом развитии должны были доминировать жесты.
Стоит отметить, что все эти формы развития объединяются в последовательные стадии. Возможно, 2 или 4 миллиона лет назад австралопитеки были певцами, около 1,9 миллиона лет назад они стали использовать жесты и вокализацию. А иерархический синтаксис возник только примерно 200-300 тысяч лет назад.
История языков
На данный момент в мире существует более 7 тысяч языков, на которых говорят люди. При этом треть из них распространены в Африке.
Ученые объединяют их в небольшие группы, а сами языки связаны друг с другом общими словами, звуками или грамматическими конструкциями, что дает основание для любопытной теории.
Лингвистические группы 3000 лет до н.э.
В современном мире наиболее распространенной языковой семьей (группой) является индоевропейская, на ней говорит половина населения мира. В эту группу входит множество языков, от хинди до норвежского и английского.
Считается, что группа произошла от языка кочевников по равнинам Восточной Европы и Западной Азии еще около 3000 лет до нашей эры.
Примерно с 2000 годов до н.э. люди, говорящие на индоевропейских языках, начали распространяться по всей Европе, достигнув Атлантического побережья и северных берегов Средиземного моря. Они также проникли далеко в Азию, оккупируя Иранское плато и большую часть Индии.
Примерно в 3000 году до н.э. на большом участке пустынной территории от Южной Аравии до Сирии стали говорит на семитских языках. Некоторые семитские народы были очень важны для развития цивилизации, например, вавилоняне, ассирийцы, евреи, финикийцы.
Любопытно, что происхождение разговорного языка связывают с двадцать шестой династией в Египте, а первый письменный эксперимент приписывают фараону Псамметиху I.
Биолог из университета Окленда в Новой Зеландии Квентин Д. Аткинсон считает, что язык возник только один раз, и местом его зарождения была Юго-Западная Африка. В отличие от других исследований о происхождении языка, Аткинсон сосредоточился не на словах, а на фонемах. Это основные отличительные единицы звука, с помощью которых представлены слова.
Аткинсон исследовал более 500 языков по всему миру и применил математические методы к лингвистике. Он выяснил, что чем дальше люди путешествовал из Африки, тем меньше фонем оставалось в употреблении.
Для сравнения, во многих африканских языках более 100 фонем, а у языков Океании, Папуа-Новой Гвинеи и Новой Зеландии (самый дальний путь миграции из Африки) осталось всего 13 фонем. Современный английский язык насчитывает 44 фонемы.
Выводы Аткинсона ставят под сомнения предыдущие выводы ученых. В таком случае язык мог зародиться намного раньше, ведь африканские популяции начали свое расселение в Азию и Европу примерно 60 тысяч лет назад.
Языки и расы
Общая языковая семья не подразумевает наличие какой-либо расовой связи, но в современном мире это часто размывается. Например, в рамках индоевропейской семьи существует индоиранская подгруппа, известная как арийские языки. На них говорят на территории от Персии до Индии.
В конце 19-го века была ошибочно выделена расистская теория об арийской нации, определенной как господствующая. При этом стоит учитывать, что термин «арийский» является лингвистическим, а не генетическим.
Лингвистическая карта мира
Если исследовать лингвистическую карту мира, то можно заметить, что большинство больших языковых семей занимают одну отдельную самодостаточную территорию. Исключениями являются финно-угорская и индоевропейская группы языков.
Относительно индоевропейской группы можно сказать, что она распространилась по всему миру, включая Северную и Южную Америку, и Австралию с Новой Зеландией. Это произошло в результате европейского колониализма в 15 веке. Но на территории Европы произошло смешение финно-угорской и индоевропейской группы как лоскутное одеяло.
Это связано с тем, что Финляндия вместе с Эстонией на противоположном берегу Балтийского моря образуют изолированный очаг финно-угорской группы. Но ранее финно-угры существовали на Великом плато Европы, пока индоевропейские семьи не стали воевать и претендовать на эти территории. В итоге произошло смешение двух языковых групп, которые на данный момент уже являются практически единым целым.
Латинский и немецкий языки: с 5-го века
На протяжении всей истории языки проникают друг в друга, поскольку слова распространяются с завоеваниями, империями, торговлей, религией, технологией и (в современном мире) с глобальными развлечениями.
Это разделение четко отражает влияние Римской империи даже после распада. Италия, Испания и Франция после падения Рима сохранили влияние латыни, а германские области даже в момент расцвета никогда полностью не контролировались империей.
Англия вообще была в безопасности от вторжения и влияния римлян, на них больше воздействовали германские племена англов и саксов. Из-за этого язык там сформировался под англосаксонским влиянием. Однако современный вариант английского языка наполовину подвержен романскому и германскому влиянию. Это произошло из-за нормандского завоевания. За несколько столетий правления нормандских правителей английский был подвержен вхождению французских слов и возвращению латыни.
Лингвистическая революция
Бесконечно продолжающаяся борьба между языками похожа на процесс эволюции. Слово, как и ген, будет путешествовать по миру в соответствии с его полезностью. Хотя часто общественность противится вхождению новых слов в свой язык, этот процесс необратим и гармоничен.
Ученые считают, что господство английского временно, на смену ему придут другие лингва франка. Конечно, это не быстрый процесс, ведь история показывает, как непостоянно любое влияние в мире.
Нравится статья? Поддержи наш проект и поделись с друзьями!
возникновение речи и языка, происхождение языка
мой тезис: любой язык у любого существа это развитие системы рефлексов и внешнее проявление системы рефлексов
—
язык как внешнее проявление системы рефлексов
https://deep-econom.livejournal.com/468172.html
—
данный тезис выдвинут мной походя/мимоходом, зацепился одновременно в паре дискуссий по касательной по вопросам касающихся происхождения и роли языка у человека
ну не мог же я не распедалить такой вопрос будучи считая, что у меня якобы построена теория сознания, то этот вопрос для меня должен быть легким, поэтому тезис выдвинут легко и без напряжения
а теперь ищем аргументы в пользу моего тезиса у спецов
https://ru.wikipedia.org/wiki/Биокоммуникация
Системы коммуникаций, которыми пользуются животные, И. П. Павлов назвал первой сигнальной системой. Он подчеркивал, что эта система является общей для животных и человека, поскольку для получения информации об окружающем мире человек использует фактически те же системы коммуникаций.[1]
===========
«Биологический энциклопедический словарь.»
ПЕРВАЯ СИГНАЛЬНАЯ СИСТЕМА
система отражения действительности в форме ощущений и восприятий, общая для животных и человека; составляет основу высшей нервной деятельности и сводится к совокупности многообразных (вплоть до весьма сложных) условных и безусловных рефлексов на непосредств. раздражители или их следы. Термин «П. с. с.» предложен в 1932 И. П. Павловым. П. с. с. человека характеризуется большей, чем у животных, скоростью иррадиации и концентрации нервного процесса, его подвижностью, обеспечивающей быстроту переключения, образованием условных рефлексов высших порядков, преобладанием следовых рефлексов. Животные лучше различают отд. раздражители, а человек — всевозможные комбинации их. У человека в процессе его трудовой и обществ, деятельности помимо П. с. с. возникла новая система отражения действительности с помощью речи и мышления — вторая сигнальная система.
.(Источник: «Биологический энциклопедический словарь.» Гл. ред. М. С. Гиляров; Редкол.: А. А. Бабаев, Г. Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др. — 2-е изд., исправл. — М.: Сов. Энциклопедия, 1986.)
—-
глоттогенез
https://ru.wikipedia.org/wiki/Глоттогония
***Существует целый ряд гипотез относительно возникновения синтаксиса.
синтаксис прост, синтаксис это строение организма, далее синтаксис это рефлекс, далее синтаксис это условные рефлексы.
—
Бурлак С.А., Происхождение языка: факты, исследования гипотезы,
Возникновение речи / языка по С.А. Бурлак
https://vikent.ru/enc/7291/
ДИСКУССИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЯЗЫКА
Барулин Александр Николаевич
Козинцев Александр Григорьевич
Бурлак Светлана Анатольевна
Вахтин Николай Борисович
КиберЛенинка: https://cyberleninka.ru/article/n/diskussiya-o-proishozhdenii-yazyka
РЕЗЮМЕ Рассматривается современное состояние проблемы возникновения языка. Существующие теории сводимы к пяти основным группам. Основной вопрос касается различий между системами коммуникации животных и языком: количественные ли эти различия или качественные? Если верно второе (поскольку даже животные, проявляющие в эксперименте способность к символизации, не реализуют ее в природе), есть ли в человеческом мозгу постулированный Хомским “языковой орган” или мозг в целом перестроился под воздействием новой функции? Наконец, поскольку языковой орган до сих пор не обнаружен, является ли перестройка мозга жестко запрограммированной или же контролирующие язык структуры пластичны и функционируют в зависимости от внешних условий, прежде всего общения? Получены убедительные аргументы в пользу второй возможности. Пластичности (“антимодулярности”) человеческого неокортекса, в особенности ассоциативной коры, соответствует невиданная в природе пластичность социального поведения. Данные, касающиеся “языковых генов”, допускают различную трактовку, но вряд ли совместимы с идеей макромутации. После публикации книги Т.Дикона стало очевидным, что в споре нативистов с редукционистами вокруг проблемы глоттогенеза поражение потерпели обе стороны, а недавно еще казавшееся устаревшим и чисто философским представление о том, что язык есть социальный, а не биологический феномен, подкрепляется множеством новых фактов, в особенности (как ни парадоксально) биологических. Коллективное употребление каменных орудий, хотя и не обязательно их изготовление, предшествовало символизации и, скорее всего, было ее основным фактором. А без символизации существующие у обезьян (как и у птиц) полезные поведенческие традиции не дают заметных эволюционных преимуществ и культура не возникает. Символизация, видимо, автоматически порождает культуру. Язык и культура представляются несовместимыми с видоспецифической нормой поведения, которая, очевидно, поощряется отбором даже у высших обезьян, обнаруживающих максимум поведенческой пластичности. Превратив человека в единственное существо, почти лишенное видоспецифических поведенческих (особенно социальных) предрасположенностей, они обусловили переход его предков из природного состояния в культурное.
В данной заметке предельно сжато изложены некоторые новые данные и гипотезы относительно глоттогенеза. В целях экономии места ссылки даны сугубо выборочно, предпочтение отдается работам последних лет.
.
Специалисты по детской психологии показали, что три способности развиваются в онтогенезе рука об руку: общение, манипулирование предметами и подражание. Соединяясь, они дают символизацию (Gopnik, Meltzoff 1988).
Все три качества прекрасно развиты у высших обезьян, а потому едва ли в филогенезе дело обстояло иначе. Дети, как и обезьяны в экспериментах, учатся языку у воспитателей.
Остается предположить, что произвольное связывание звуков и/или жестов (в первом случае нужна дополнительная преадаптация мозга) со значениями и комбинирование символов были некогда кем-то изобретены (об одномоментности возникновения языка писал еще Гумбольдт), а затем распространились, подобно любому полезному навыку.
О том, чтобы этот навык не была утрачен, позаботился естественный отбор, усовершенствовавший как функцию, так и контролирующие ее структуры.
===================
https://wolf-kitses.livejournal.com/98419.html
P.S. Марксизм и трудовая теория Энгельса рулят, что приятно. Труд создал символизацию, необходимую для создания орудий по идеальному образцу, притом что «образцы» на обезьяньей стадии уже использовались для разрешения проблемных ситуаций социального характера. А символизация автоматически создаёт культуру и язык. Не говоря уже о подтверждении идеи Л.С.Выготского, что сперва на животной стадии развитие интеллекта и речи шло совсем независимо. Интеллект развивался на индивидуальном уровне и зависел от биологического бэкграунда, а животный аналог речи, их системы сигнализации развивались для решения социальных проблем, обслуживания социальной системы вида в целом и были связаны с прогрессивным развитием социальной организации (что в ряду приматов заметно ещё лучше, чем прогресс в интеллекте от капуцина до бонобо). А в момент создания материальной цивилизации, перехода к совершенствованию орудий труда, происходит ключевой ароморфоз – «речь» становится интеллектуальной, а мышление речевым, после чего знаки работают как психические орудия, одновременно тянущие вверх и вперёд и общественный прогресс, и индивидуальное познание мира, и сознание познающих мир индивидов.
========
Лорен Грэхэм
Естествознание, философия и науки о
человеческом поведении в Советском Союзе
PsyAndNeuro.ru
Происхождение речи: долгий путь к человеку
Функция речи, которая приходит на ум первой – общение, и с точки зрения биологии речь – это коммуникативная система, характерная для представителей рода Человек. С одной стороны, способность к коммуникации распространена в природе повсеместно: в соловьиных песнях, пчелиных танцах, окраске хамелеона и запахе цветов заложена информация, которую важно передать и получить в целях размножения и поддержания жизни. Характерно это и для человеческой речи, но она пронизывает всю деятельность человека и далеко выходит за рамки простого сообщения – то есть филогенетически древний принцип получил у человека такое развитие, что приобрел совершенно новые черты.
Чем человеческая речь отличается от коммуникации у животных?
Наше мышление невозможно представить без языка, и исследования по нейровизулизации показывают, что внутренняя речь (сопутствующая мышлению) задействует во многом те же структуры, что и «внешняя» [1]. У животных дело обстоит иначе: соловей не думает на языке своих песен, а для другого соловья они немногим отличаются от остальных «сигналов извне», например, восхода солнца. Создается впечатление, что животные «понимают» друг друга, поскольку они могут предсказуемо реагировать на определенный сигнал, но говорить так – значит наделять животных человеческими чертами. На самом деле речь идет лишь о нормальном для данной особи ответе на такой сигнал, который не требует обучения и предусмотрен эволюцией.
Интересно, что такой способ общения сохраняется и у человека наравне с языком – это так называемая невербальная коммуникация. Как утверждает общепринятая теория базовых эмоций, через мимику, жестикуляцию и интонации голоса передается наше истинное эмоциональное состояние. Однако в последнее время появилась точка зрения, которая представляет нашу мимику как эгоистичный и манипуляторский прием, в духе многочисленных примеров из животного мира, когда коммуникацией пользуются чтобы обмануть и приманить жертву или партнера [2].
Разницу между речью и невербальной коммуникацией можно держать в голове в качестве примера, сравнивая язык человека и способы коммуникации у животных:
Во-вторых, основной способ научения у животных – имитация, им необходимо научиться только одному: точному воспроизведению. У человека, особенно на ранних этапах, имитация тоже важна, но в дальнейшем становится ясно, что важнее усвоить принцип, а потом пользоваться готовыми схемами, чтобы получить множество комбинаций. Как говорит лингвист Светлана Бурлак, ребенок не вызубривает язык наизусть, а достраивает.
– семантичность, то есть соответствие между определенным предметом, явлением окружающего мира и элементом языка, называющим его словом;
– двойное членение, то есть внутренняя структура, в которой значащая речевая единица, с одной стороны, может становиться «кирпичиком» для построения более крупных значащих единиц, а с другой – элементарная смысловая единица может быть разделена только на элементы, уже не имеющие самостоятельного значения.
– иерархичность – сходный принцип, который означает, что речевые единицы могут быть классифицированы от элементарной к более сложным. В системе знаков – начиная от морфемы и заканчивая текстом, в системе устной речи – от фонемы к фонетическому предложению.
– дискретность – четкое различие в звучании (или написании) выражений, имеющих разный смысл, отсутствие плавных, незаметных переходов между ними;
– открытость, то есть возможность создать неограниченное количество сообщений из ограниченного количества структурных единиц;
– культурная преемственность – невозможность впервые усвоить какой-либо язык иначе, чем общаясь с его носителями;
– перемещаемость – принципиальная возможность говорить не только о «здесь и сейчас», а мысленно «перемещаться» во времени и пространстве;
– уклончивость – возможность строить бессмысленные и ложные выражения;
– рефлексивность – возможность с использованием языка рассуждать о нем самом.
Отличия разительные, и некоторые ученые сомневаются, можно ли вообще человеческий язык сравнивать с другими коммуникативными системами и «выводить» из них. Например, лингвист Дерек Бикертон утверждает, что коммуникативная функция для языка вторична, а главная его задача – опосредовать мышление [4].
Как изучают происхождение речи?
В поисках момента возникновения человеческой речи гуманитарные и естественные дисциплины идут навстречу друг другу с разных концов и никак не могут встретиться.
Лингвисты изучают язык ребенка, ситуации, когда зарождается новый язык (например, пиджины и креольские языки), а также сравнивают языки мира, ищут элементарные общие принципы. Однако во всех этих случаях они имеют дело с уже сформировавшейся системой, заложенным принципом, а увидеть его появление возможности нет.
Биологи сталкиваются с другой проблемой: какую бы модель они ни избрали, до языка оказывается еще очень далеко, и отрывочные сведения, собранные на разных животных, не дают представления о зарождении языка. Тем не менее, интересные данные при работе с животными можно получить несколькими способами:
– изучая виды с развитыми системами коммуникации, которые могут в чем-то быть похожи на человеческую; сюда относятся певчие птицы, китообразные или общественные насекомые.
– изучая приматов, ближайших родственников человека: как устроен их мозг, такой близкий по строению к нашему, но не обеспечивающий владение речью? чему возможно научить человекообразных обезьян и какие структуры, гомологичные человеческим, обеспечивают эти способности? какой путь прошла эволюция гоминид, и как менялись необходимые для речи структуры на этом пути?
Есть и еще одна проблема, мешающая продуктивной совместной работе лингвистов и биологов: специалисты в одной области, как правило, недооценивают сложность другой. Лингвисты не всегда понимают, какую строгую проверку естественным отбором должно пройти каждое анатомическое и функциональное образование, необходимое для членораздельной речи. В свою очередь, биологи игнорируют так называемый «парадокс преемственности»: очевидный разрыв между коммуникативными способностями приматов и человека, в то время как прочие изменения происходили плавно и вполне объяснимо.
В какой момент появилась речь, и что было для этого необходимо?
В производство речи вовлечены несколько систем.
Во-первых, нервная; она не только координирует все необходимые движения, но и каким-то образом строит мышление и память на заданной речью основе. Сюда относятся и анализаторы, с помощью которых речь воспринимается.
Во-вторых, часть пищеварительной системы, а именно органы ротовой полости, которые участвуют в артикуляции.
В-третьих, дыхательная система: все мышцы, обеспечивающие вдох и выдох, дыхательные пути, и особенно гортань, необходимая для фонации.
Проследить, как формировались приспособительные адаптации, можно двумя способами. Во-первых, сравнивая, как устроены и функционируют перечисленные системы у человека и у человекообразных обезьян. Как уже говорилось, недостатком этого метода является существенная разница в развитии и невозможность судить о промежуточных этапах. Во-вторых, некоторые данные можно извлечь из сохранившихся останков гоминид. Однако практически все органы перечисленных систем состоят из мягких тканей и не сохраняются, поэтому об их строении можно судить лишь косвенно, по различным следам и отпечаткам, размерам костей.
Познакомимся с данными палеоантропологии, чтобы понять, в какой момент появились известные на сегодня признаки адаптации к речевоспроизведению [6,7].
Человеческое эволюционное дерево (Quam, 2017)
Эта анатомическая особенность создает возможность для свободных движений языка, как в горизонтальной, так и в вертикальной полости, то есть для более четко артикулированной речи. В то же время оно обеспечивает возможность издавать более низкие звуки, а поскольку обычно их издают особи более крупного размера, таким образом можно ввести соперников в заблуждение, показаться больше, чем на самом деле. Однако низкое расположение гортани создает и серьезную опасность подавиться: у большинства животных она расположена выше именно для того, чтобы дыхательная и пищеварительная система не пересекались. То есть адаптация, создавшаяся при опускании гортани, должна перевешивать этот риск.
Мнения исследователей, считать ли низкое положение гортани признаком владения речью, разделились. Одни говорят, что одного лишь его недостаточно, чтобы речь создала преимущество. Способность издавать отрывистые крики не равноценна опасности подавиться, значит, основная эволюционная цель опускания гортани у гоминид – создать впечатление о большем размере издающего звук. Эту позицию, например, аргументирует Уильям Фитч [5]. Обратное утверждает, например, Светлана Бурлак [3]: для социальных животных, которые знают и запоминают друг друга, такие способы обмана бесполезны, то есть для опускания гортани должны быть другие причины.
Положение гортани по скелету можно определить лишь приблизительно. Антропологи ориентируются на значение базикраниального угла, однако на современных человекообразных обезъянах и человеке показано, что корреляция между ним и высотой гортани недостаточна. Тем не менее, известно, что у австралопитеков и Homo habilis изгиб основания черепа примерно такой же, как у ныне живущих приматов, а впервые приближенным к уровню современного человека становится у Homo ergaster.
Подъязычную кость древних гоминид, в отличие от гортани, ученые могут увидеть своими глазами, но часто она находится далеко от места захоронения или вовсе теряется. На редких обнаруженных образцах можно найти разной степени выраженности отметины, свидетельствующие о прикреплении мышц языка и гортани, а также вдавления, к которым прилегают характерные для приматов воздушные мешки.
Судя по подъязычной кости, у Australopithecus afarensis воздушные мешки еще имелись, это мешало бы воспроизведению точных, дискретных звуков. Неандерталец и Homo antecessor (Atapuerca) по строению подъязычной кости ближе к современному человеку.
Подбородочный выступ не является адаптацией сам по себе, но служит ее признаком. Известно, что в эволюции гоминид лицевой череп облегчается, в том числе подвергается редукции верхняя челюсть. Нижней это касается в меньшей степени, в частности, потому что подбородочный выступ служит местом прикрепления многих мышц, участвующих в артикуляции. Однако, некоторое облегчение нижней челюсти способствует ее большей подвижности. Выраженный подбородочный выступ имеется только у неоантропов, у неандертальцев отмечается лишь тенденция к его формированию.
Также интересно исследование рельефа внутренней поверхности нижней челюсти, где у человека имеется подбородочная ость для прикрепления сухожилия подбородочно-язычной мышцы, а у человекообразных обезьян, наоборот, ямка, поскольку та же мышца крепится мясистой частью.
Также для речевоспроизведения необходим произвольный контроль дыхания, в частности способность управлять межреберными мышцами. Эти мышцы управляются спинномозговыми нейронами, расположенными в грудном отделе спинного мозга. Можно предположить, что позвоночный канал, который вмещает этот отдел, будет расширен у особей, которые лучше контролировали дыхательную мускулатуру. Действительно, было обнаружено, что у неандертальца, гейдельбергского человека этот канал так же широк, как у современного человека, но еще у Homo antecessor более узкий.
Так же редко, как и подъязычная кость, но от органа слуха сохраняются слуховые косточки. Кроме того, можно оценить размеры слухового канала, проходящего в черепе. Аудиометрическую кривую для ископаемых гоминид строят с помощью компьютерного моделирования.
Мы знаем, что между шимпанзе и человеком существует разница в чувствительности к звуковым частотам. У шимпанзе к частоте 1 кГц чувствительность макисмальная, но к 3 Гц начинает снижаться, и к 5 кГЦ достигает минимума. Человек более чувствителен к частотам от 1 до 5 кГц, которые и соответствуют человеческой речи.
Модификация от состояния слуха шимпанзе к человеческому происходила, по всей видимости, в два этапа. У ранних гоминид ( A. africanus, P. robustus) пик чувствительности приходится уже на 1,5-3 кГц. У приматов рода сравнению с предшественниками слегка снижается чувствительность конкретно в этом диапазоне, но общий диапазон повышенной чувствительности расширяется до 1-5 кГц.
Некоторые характеристики черепа могут косвенно свидетельствовать об изменениях мозга, которые необходимы для овладения речью.
– подъязычный нерв и диаметр его канала
Для дифференцированных движений языка необходима более обширная его иннервация, поэтому существует гипотеза, что с развитием речи становится толще подъязычный нерв и шире его канал, который можно непосредственно измерить на ископаемом черепе.
Одни исследователи утверждают, что у представителей рода Homo этот канал имеет абсолютно и относительно больший диаметр, чем у австралопитеков и человекообразных обезьян. Противники этой гипотезы показывают, что толщина канала у человека и шимпанзе варьирует в примерно одинаковых пределах.
– размер мозга и объем черепа
Изменение эндокраниального объёма с течением времени (Holloway, 2015)
У первых представителей рода Homo объем мозга резко возрос и достиг значений, нормальных для современного человека. Однако затем проявилась обратная тенденция, объем мозга снижался, что сопровождалось его структурной перестройкой, в том числе с увеличением рельефности. Видам перестройки, которые не затрагивают объем мозга, на данный момент придается даже большее значение в эволюции человека.
Виды реорганизации без увеличения размера мозга (Holloway, 2015)
– развитие асимметрии [8]
У современного человека участок мозга, традиционно называемый зоной Брока, асимметрично увеличен, чаще в левом полушарии. У человекообразных обезьян такая особенность тоже встречается, но является редкостью. Способ определения увеличенной зоны Брока по вдавлениям на черепе также вызывает вопросы, однако такие вдавления обнаруживаются у представителей рода Homo (H. rudolfensis, H. erectus, H. heidelbergensis, H. neanderthalensis) и не обнаруживаются у австралопитека.
Еще один признак асимметрии – так называемые petalias, неравномерности полушарий, когда одна из долей больше по объему и, возможно, переходит через срединную линию, несколько оттесняя аналогичную ей с другой стороны. Такие особенности у человека изучены, например, у правши левая затылочная и правая лобная доли, как правило, несколько больше коллатеральных. Длительное время считалось, что они есть только у человека и в эволюции появились у представителей рода Homo, однако в последнее время было показано, что они встречаются и у других высших приматов.
Что все это время происходило с мозгом?
Ответа на этот вопрос палеонтологические находки дать не могут. На данный момент «живой» мозг доступен исследованию только в двух точках: условном начале пути, то есть на примере наших ближайших родственников-приматов, и в конце пути – собственно, у человека.
История начинается с вопроса: почему именно приматы? Это не единственные социальные организмы на Земле, высокие когнитивные способности (одновременно с развитыми коммуникативными системами) отмечаются у китообразных, некоторых видов птиц. Часто говорят, что все в эволюции – непредсказуемое совпадение большого количества факторов. Попробуем перечислить факторы, которые могли способствовать появлению речи именно у приматов [5, 9]:
Приматы – социальные животные, которым коммуникация необходима в том или ином виде, и с усложнением деятельности она приносила бы все большую пользу. Кроме того, значение имеет размер группы, в которой состоит особь: было показано, что проживание большими группами – само по себе вызов для мозга и способствует его развитию. Как пример приводят способность присваивать другим особям примитивные «имена» и обмениваться некой информацией о них — она облегчила бы облегчила бы кооперацию в группе.
Традиционно считается, что у животных возможности рабочей памяти очень ограничены: они не удерживают сенсорную информацию больше нескольких секунд, легко поддаются интерференции и не обнаруживают механизмов повторения (rehearsal) зрительно-пространственной или фонологической информации, которые у человека постоянно активны. Все это несовместимо с полноценной речью, поскольку речь состоит еще и в манипуляции объектами, содержащимися в памяти. Тем не менее, у приматов (а также у врановых) обнаруживают отдельные действия, которые хочется назвать запланированными: например, одна содержащаяся в неволе шимпанзе, несмотря на препятствия со стороны сотрудников зоопарка, каждый раз заранее набирала кучу камней, чтобы бросаться ими в посетителей зоопарка.
Структуры, ответственные за поддержание рабочей памяти, были первоначально обнаружены у людей, переживших инсульт. Однако затем эксперименты начали проводить на приматах, как имеющих максимально схожую с человеческой нервную систему. К тому же с простыми заданиями, требующими выбрать недавно показанную картинку, обезьяны справлялись неплохо. Именно на животных есть возможность применять наиболее точные методы, связанные с регистрацией активности единичных нейронов. Этим способом было показано, что существует небольшая область, которая активна при пассивном восприятии стимула (любой модальности) и при его удержании «до востребования» – то есть, вероятно, важная именно для рабочей памяти. Эта область кодируется как Spt, от Sylvian, parietal, temporal. И она хорошо известна афазиологам: в исследованиях, которые пытались конкретизировать область повреждения, соответствующую симптомокомплексу афазии Брока, у всех пациентов участки повреждения пересекались именно в ней.
Выяснив, что ключевую функцию в процессах рабочей памяти играет префронтальная кора, ученые занялись ее исследованием. Если раньше считалось, что единственное место, где может «храниться» память – это сенсорная кора, теперь появилась возможность исследовать память, как принцип. Первоначально работа велась на примере зрительной системы: было показано, что существуют два разных пути, связывающих зрительную кору с разными участками префронтальной: один из них связан с обработкой информации о пространственных характеристиках, другой – о характеристиках лиц и объектов (дорсальный и вентральный потоки). Именно к этой информации обратились исследователи речи, когда были обнаружены гомологи зон Брока и Вернике у приматов, и необходимо было определить, как формировалась связь между ними.
Участки, гомологичные зонам Брока и Вернике, у приматов редуцированы. Что привело к их развитию? Две области, гомологичные зоне Брока у приматов, получают информацию, связанную с восприятием звука. Область 44, «сенсорная», – по вентральному потоку, а точнее от вентролатеральной префронтальной области, где сходятся вентральные потоки зрительной и слуховой информации. Область 45, «моторная», получает информацию по дорсальному потоку, в том числе и от области Spt, связанной с нижними отделами теменной доли, которая у человека задействована в звуковом аспекте рабочей памяти.
Основываясь на этих сведениях, выдвинули гипотезу о первичной роли языка: в какой-то момент приматам пригодилась способность называть предмет, не присутствующий сейчас в поле зрения, что требует определенных характеристик рабочей памяти. Развитие зоны Брока происходило за счет развития связей в нескольких направлениях одновременно. Во-первых, с передними отделами теменной доли (через вентральный поток), где обрабатывается информация о внешнем виде предмета (или особи), который нужно назвать. Во-вторых, с нижними отделами теменной доли, что позволяло удерживать в памяти звуки и соотносить с действиями артикуляционного аппарата. Однако аркуатный пучок, наиболее известный проводящий путь между зонами Брока и Вернике, у приматов не выражен. Ему соответствует небольшой пучок волокон, соединяющих область 45 и зону Tpt, предположительный гомолог зоны Вернике. Также слабо развиты у приматов собственные связи зоны Вернике, например, с нижними отделами теменной коры.
– контроль над вокализацией
Нейронные механизмы контроля организованы в трехуровневую систему. Первый уровень – так называемое шасси ствола мозга. Оно включает комплекс ядер ствола, контролирующих движения челюстей, губ и гортани (тройничный, подъязычный, блуждающий), а также внутренние структуры ствола (например, ретикулярная формация). Второй уровень – подкорковые центры, среди них особую роль играет околоводопроводное серое вещество. По всей видимости, для простой, рефлекторной вокализации управление более высокого порядка не является необходимым. Третий уровень – корковые системы. Одна из них более примитивна и имеется у всех млекопитающих – это срединная кортикальная система, которая включает поясную кору и прилежащие области. Она участвует в волевом контроле воспроизведения и прекращения вокализации, в том числе и у человека, и ее действие касается не только речи, но и таких непроизвольных форм, как, например, смех. Однако в эволюционном плане нас более интересует латеральная кортикальная система. У человека она непосредственно связана с моторными нейронами ствола (хотя опосредованная тоже существует), и разрушение корковых центров приводит к афазии. У других млекопитающих, в том числе обезьян, связь между корой и ядрами ствола непрямая, и даже анэнцефалия не препятствует врожденной вокализации.
Так называемые зеркальные нейроны, которые участвуют в «переводе» наблюдаемых действий на язык внутренних моторных программ, обнаруживаются во многих областях, связанных с речью. Например, на границе с зоной Вернике, в области дорсальной премоторной или первичной моторной коры. Однако отчетливое участие этих нейронов в речевой активности обнаружено только у человека, у обезьян оно ограничивается причмокиванием и другими движениями лицевой мускулатуры. Возможно, в эволюции их значение возрастало. Нейроны с такими функциями могли бы играть значительную роль в имитации жестов, вокальных сигналов, таким образом облегчая научение.
У обезьян обнаруживаются признаки как функциональной, так и анатомической латерализации, но в меньшей степени, чем у человека. При этом структуры, которых касается латерализация, часто относятся именно к коммуникации (височная площадка, связи гомолога зоны Брока). Однако в эволюции должны были присутствовать дополнительные факторы, способствующие углублению латерализации. Одно из очевидных проявлений латерализации – тенденция пользоваться правой рукой для определенных действий, часто требующих тренировки. У обезьян она не так развита, как у человека, но проявляется, когда требуется соорудить простое приспособление или что-то бросить. Возможно, способность к созданию орудий, которая развивалась в ряду гоминид и требовала латерализации, подтолкнула к доминированию левое полушарие, которое изначально несколько специализировано для целей коммуникации, и способствовала большему его развитию.
Подготовил : Шишковская Т.И.