дэвид финкель хорошие солдаты
Они пришли дать Ираку мир, порядок и процветание, или то, что они привыкли понимать под порядком и процветанием. И оказались на другой планете — где мусор не сортируют по бакам, а просто живут в нем, где ненависть сильнее разума и здравого смысла, где освободители могут пройти по освобожденной стране только с прикрытием авиации, где даже те, кто хочет сказать им спасибо, делают это тайно, и где им самим некого и не за что благодарить. Даже те, кто ушел оттуда живым, никогда больше не будут живыми в полном смысле слова.
Журналист Дэвид Финкель, Пулитцеровский лауреат, восемь месяцев прожил в расположении батальона морской пехоты США в Ираке. Его рассказ об этом опыте потряс Америку.
Лизе, Джулии и Лорин
6 АПРЕЛЯ 2007 ГОДА
Многие из слушающих сегодня могут спросить: почему это усилие достигнет цели, если предыдущие операции по установлению порядка в Багдаде ее не достигли? Разница вот в чем…
Джордж У. Буш, 10 января 2007 года, речь о начале «большой волны»
Он просыпался на востоке Багдада, вдыхал его горький воздух, пахнувший гарью, и произносил эту фразу. «Все идет хорошо». Оглядывал предметы, составлявшие теперь основу его жизни, — камуфляж, автомат, бронежилет, противогаз на случай химической атаки, атропиновый инжектор на случай нервно-паралитического газа, экземпляр «Года с Библией» у койки, которую он, испытывая потребность в порядке, первым делом утром аккуратно заправлял, висящие на стенах фотографии жены и детей, у которых в Канзасе в доме под сенью американских ильмов осталась в видеомагнитофоне записанная вечером перед отбытием кассета, где он говорил детям: «Полный порядок. Все нормально. Пора варить лапшу. Я вас люблю. Всем вставать. Хоп-хоп», — оглядывал и произносил ее. «Все идет хорошо». Выходил и мгновенно с ног до головы покрывался пылью, если только не проехала цистерна, разбрызгивающая сточную воду, чтобы прибить эту пыль, — в этом случае он шел по пропитанной стоками пасте, шел и произносил ее. Проходил мимо взрывозащитных стен, мешков с песком, бункеров, мимо медпункта, где лечили раненых из других батальонов, мимо морга, где лежали тела погибших, и произносил ее. Он произносил ее, читая утреннюю электронную почту в своем маленьком кабинете, где стены были в трещинах от многочисленных взрывов. Жена писала: «Я так тебя люблю! Мечтаю, чтобы мы лежали с тобой обнаженные, обнявшись… тела переплетены, может быть, немного потные :-)». Мать писала из сельской местности в штате Вашингтон после хирургической операции: «Должна сказать, что ни разу за последние месяцы мне так хорошо не спалось. Все нормально, все в лучшем виде. Домой меня привезла Роузи: у нас в то утро забивали коров, и твоему папе надо было находиться на месте, следить, чтобы всё сделали правильно». От отца: «С тех пор как мы последний раз виделись, я много ночей лежал и не мог заснуть, и мне часто хотелось быть рядом с тобой и хоть в чем-нибудь помогать». Он произносил ее по пути в дом молитвы к католической мессе, которую служил на базе новый священник, прилетавший на вертолете, потому что его предшественник подорвался в «хамви».[1] Он произносил ее в столовой, где за ужином всегда брал две порции молока. Он произносил ее, когда ехал в «хамви» по улицам восточного Багдада, где после начала «большой волны» участились взрывы мин на дорогах, убивавшие солдат, лишавшие их рук, лишавшие их ног, причинявшие им контузии, разрывавшие их барабанные перепонки, — взрывы, после которых одни солдаты приходили в ярость, других рвало, третьи вдруг принимались плакать. Не его солдаты, однако. Другие. Из других батальонов. «Все идет хорошо», — говорил он после возвращения на базу. Эта его фраза казалась разновидностью нервного тика — или молитвой своего рода. Или, может быть, это просто было выражение оптимизма — ведь он действительно был оптимистом, хоть и находился в гуще войны, которая в апреле 2007 года, по мнению американской общественности, американских СМИ и даже части американских военных, была, по сути, кончена — оставались только пессимизм, молитвы да нервные тики.
Но он так не считал. «Разница вот в чем», — сказал Джордж У. Буш, объявляя о «большой волне», и Ральф Козларич подумал: «Разницей станем мы. Мой батальон. Мои солдаты». Я. И с тех пор он каждый день повторял эту фразу — «Все идет хорошо», — за которой могла последовать другая, которую он тоже часто произносил, всякий раз без тени иронии и с полной убежденностью: «Мы побеждаем». Вторая из его любимых фраз. Но сейчас, в час ночи 6 апреля 2007 года, когда кто-то разбудил его стуком в дверь, он произнес нечто совершенно иное.
— Какого хрена? — спросил он, продирая глаза.
Вообще-то он со своим батальоном даже и не должен был, по первоначальным планам, здесь находиться, и при желании можно было смотреть на произошедшее под этим углом зрения — на то, из-за чего Козларич, продрав глаза, оделся и отправился в недолгий путь из своего трейлера в командный пункт батальона. Мартовские дожди, превратившие землю в слякоть, к счастью, кончились. Грязь высохла. Дорога была пыльная. Воздух — прохладный. До места происшествия была всего какая-нибудь миля, но Козларич не видел и не слышал ничего, кроме его собственных мыслей.
Двумя месяцами раньше, перед отъездом в Ирак, сидя у себя на кухне в Форт-Райли, штат Канзас, за ужином (ветчина, дважды запеченный картофель, молоко, десерт из печеных яблок), он сказал:
— Мы — Америка. В смысле, у нас имеются все ресурсы. У нас разумное, мыслящее население. Если мы твердо решим, как во Вторую мировую, если мы вместе скажем: «Да, мы приложим к этому силы, это наша главная задача, и мы намерены победить, мы сделаем все, что потребуется для победы» — тогда победим. Наш народ способен сделать все, что захочет. Вопрос один: есть ли у Америки к этому воля?
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Хорошие солдаты
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Лизе, Джулии и Лорин
6 АПРЕЛЯ 2007 ГОДА
Многие из слушающих сегодня могут спросить: почему это усилие достигнет цели, если предыдущие операции по установлению порядка в Багдаде ее не достигли? Разница вот в чем…
Джордж У. Буш, 10 января 2007 года, речь о начале «большой волны»
Он просыпался на востоке Багдада, вдыхал его горький воздух, пахнувший гарью, и произносил эту фразу. «Все идет хорошо». Оглядывал предметы, составлявшие теперь основу его жизни, — камуфляж, автомат, бронежилет, противогаз на случай химической атаки, атропиновый инжектор на случай нервно- паралитического газа, экземпляр «Года с Библией» у койки, которую он, испытывая потребность в порядке, первым делом утром аккуратно заправлял, висящие на стенах фотографии жены и детей, у которых в Канзасе в доме под сенью американских ильмов осталась в видеомагнитофоне записанная вечером перед отбытием кассета, где он говорил детям: «Полный порядок. Все нормально. Пора варить лапшу. Я вас люблю. Всем вставать. Хоп-хоп», — оглядывал и произносил ее. «Все идет хорошо». Выходил и мгновенно с ног до головы покрывался пылью, если только не проехала цистерна, разбрызгивающая сточную воду, чтобы прибить эту пыль, — в этом случае он шел по пропитанной стоками пасте, шел и произносил ее. Проходил мимо взрывозащитных стен, мешков с песком, бункеров, мимо медпункта, где лечили раненых из других батальонов, мимо морга, где лежали тела погибших, и произносил ее. Он произносил ее, читая утреннюю электронную почту в своем маленьком кабинете, где стены были в трещинах от многочисленных взрывов. Жена писала: «Я так тебя люблю! Мечтаю, чтобы мы лежали с тобой обнаженные, обнявшись… тела переплетены, может быть, немного потные :-)». Мать писала из сельской местности в штате Вашингтон после хирургической операции: «Должна сказать, что ни разу за последние месяцы мне так хорошо не спалось. Все нормально, все в лучшем виде. Домой меня привезла Роузи: у нас в то утро забивали коров, и твоему папе надо было находиться на месте, следить, чтобы всё сделали правильно». От отца: «С тех пор как мы последний раз виделись, я много ночей лежал и не мог заснуть, и мне часто хотелось быть рядом с тобой и хоть в чем-нибудь помогать». Он произносил ее по пути в дом молитвы к католической мессе, которую служил на базе новый священник, прилетавший на вертолете, потому что его предшественник подорвался в «хамви».[1] Он произносил ее в столовой, где за ужином всегда брал две порции молока. Он произносил ее, когда ехал в «хамви» по улицам восточного Багдада, где после начала «большой волны» участились взрывы мин на дорогах, убивавшие солдат, лишавшие их рук, лишавшие их ног, причинявшие им контузии, разрывавшие их барабанные перепонки, — взрывы, после которых одни солдаты приходили в ярость, других рвало, третьи вдруг принимались плакать. Не его солдаты, однако. Другие. Из других батальонов. «Все идет хорошо», — говорил он после возвращения на базу. Эта его фраза казалась разновидностью нервного тика — или молитвой своего рода. Или, может быть, это просто было выражение оптимизма — ведь он действительно был оптимистом, хоть и находился в гуще войны, которая в апреле 2007 года, по мнению американской общественности, американских СМИ и даже части американских военных, была, по сути, кончена — оставались только пессимизм, молитвы да нервные тики.
Но он так не считал. «Разница вот в чем», — сказал Джордж У. Буш, объявляя о «большой волне», и Ральф Козларич подумал: «Разницей станем мы. Мой батальон. Мои солдаты». Я. И с тех пор он каждый день повторял эту фразу — «Все идет хорошо», — за которой могла последовать другая, которую он тоже часто произносил, всякий раз без тени иронии и с полной убежденностью: «Мы побеждаем». Вторая из его любимых фраз. Но сейчас, в час ночи 6 апреля 2007 года, когда кто-то разбудил его стуком в дверь, он произнес нечто совершенно иное.
— Какого хрена? — спросил он, продирая глаза.
Вообще-то он со своим батальоном даже и не должен был, по первоначальным планам, здесь находиться, и при желании можно было смотреть на произошедшее под этим углом зрения — на то, из-за чего Козларич, продрав глаза, оделся и отправился в недолгий путь из своего трейлера в командный пункт батальона. Мартовские дожди, превратившие землю в слякоть, к счастью, кончились. Грязь высохла. Дорога была пыльная. Воздух — прохладный. До места происшествия была всего какая-нибудь миля, но Козларич не видел и не слышал ничего, кроме его собственных мыслей.
Двумя месяцами раньше, перед отъездом в Ирак, сидя у себя на кухне в Форт-Райли, штат Канзас, за ужином (ветчина, дважды запеченный картофель, молоко, десерт из печеных яблок), он сказал:
— Мы — Америка. В смысле, у нас имеются все ресурсы. У нас разумное, мыслящее население. Если мы твердо решим, как во Вторую мировую, если мы вместе скажем: «Да, мы приложим к этому силы, это наша главная задача, и мы намерены победить, мы сделаем все, что потребуется для победы» — тогда победим. Наш народ способен сделать все, что захочет. Вопрос один: есть ли у Америки к этому воля?
Сейчас, в начале второго ночи, когда он входил в командный пункт, война шла уже 1478-й день, число погибших американских военных перевалило за 3 тысячи, количество раненых приближалось к 25 тысячам, первоначальный оптимизм американцев давно улетучился, и неверные расчеты и искажения истины, которые предшествовали войне, были в подробностях выставлены на всеобщее обозрение, как и стратегические ошибки, повлиявшие на ее ход после того, как она началась. Четверо раненых, сказали ему. Один легко. Трое серьезно. И один погибший.
— Если смотреть статистически, вероятность того, что у меня будут потери, очень большая. И я не очень хорошо представляю, как я буду на это реагировать, — признался он в Форт-Райли. За девятнадцать лет офицерской службы он не потерял ни одного солдата из тех, что были под его прямым командованием.
Дэвид Финкель: Хорошие солдаты
Здесь есть возможность читать онлайн «Дэвид Финкель: Хорошие солдаты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: М., год выпуска: 2011, ISBN: 978-5-4295-0035-5, издательство: Юнайтед Пресс, категория: prose_military / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Хорошие солдаты: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Хорошие солдаты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Дэвид Финкель: другие книги автора
Кто написал Хорошие солдаты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Хорошие солдаты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Хорошие солдаты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Лизе, Джулии и Лорин
6 АПРЕЛЯ 2007 ГОДА
Многие из слушающих сегодня могут спросить: почему это усилие достигнет цели, если предыдущие операции по установлению порядка в Багдаде ее не достигли? Разница вот в чем…
Джордж У. Буш, 10 января 2007 года, речь о начале «большой волны»
Он просыпался на востоке Багдада, вдыхал его горький воздух, пахнувший гарью, и произносил эту фразу. «Все идет хорошо». Оглядывал предметы, составлявшие теперь основу его жизни, — камуфляж, автомат, бронежилет, противогаз на случай химической атаки, атропиновый инжектор на случай нервно-паралитического газа, экземпляр «Года с Библией» у койки, которую он, испытывая потребность в порядке, первым делом утром аккуратно заправлял, висящие на стенах фотографии жены и детей, у которых в Канзасе в доме под сенью американских ильмов осталась в видеомагнитофоне записанная вечером перед отбытием кассета, где он говорил детям: «Полный порядок. Все нормально. Пора варить лапшу. Я вас люблю. Всем вставать. Хоп-хоп», — оглядывал и произносил ее. «Все идет хорошо». Выходил и мгновенно с ног до головы покрывался пылью, если только не проехала цистерна, разбрызгивающая сточную воду, чтобы прибить эту пыль, — в этом случае он шел по пропитанной стоками пасте, шел и произносил ее. Проходил мимо взрывозащитных стен, мешков с песком, бункеров, мимо медпункта, где лечили раненых из других батальонов, мимо морга, где лежали тела погибших, и произносил ее. Он произносил ее, читая утреннюю электронную почту в своем маленьком кабинете, где стены были в трещинах от многочисленных взрывов. Жена писала: «Я так тебя люблю! Мечтаю, чтобы мы лежали с тобой обнаженные, обнявшись… тела переплетены, может быть, немного потные :-)». Мать писала из сельской местности в штате Вашингтон после хирургической операции: «Должна сказать, что ни разу за последние месяцы мне так хорошо не спалось. Все нормально, все в лучшем виде. Домой меня привезла Роузи: у нас в то утро забивали коров, и твоему папе надо было находиться на месте, следить, чтобы всё сделали правильно». От отца: «С тех пор как мы последний раз виделись, я много ночей лежал и не мог заснуть, и мне часто хотелось быть рядом с тобой и хоть в чем-нибудь помогать». Он произносил ее по пути в дом молитвы к католической мессе, которую служил на базе новый священник, прилетавший на вертолете, потому что его предшественник подорвался в «хамви».[1] Он произносил ее в столовой, где за ужином всегда брал две порции молока. Он произносил ее, когда ехал в «хамви» по улицам восточного Багдада, где после начала «большой волны» участились взрывы мин на дорогах, убивавшие солдат, лишавшие их рук, лишавшие их ног, причинявшие им контузии, разрывавшие их барабанные перепонки, — взрывы, после которых одни солдаты приходили в ярость, других рвало, третьи вдруг принимались плакать. Не его солдаты, однако. Другие. Из других батальонов. «Все идет хорошо», — говорил он после возвращения на базу. Эта его фраза казалась разновидностью нервного тика — или молитвой своего рода. Или, может быть, это просто было выражение оптимизма — ведь он действительно был оптимистом, хоть и находился в гуще войны, которая в апреле 2007 года, по мнению американской общественности, американских СМИ и даже части американских военных, была, по сути, кончена — оставались только пессимизм, молитвы да нервные тики.
Дэвид финкель хорошие солдаты
6 АПРЕЛЯ 2007 ГОДА
Многие из слушающих сегодня могут спросить: почему это усилие достигнет цели, если предыдущие операции по установлению порядка в Багдаде ее не достигли? Разница вот в чем…
Он просыпался на востоке Багдада, вдыхал его горький воздух, пахнувший гарью, и произносил эту фразу. «Все идет хорошо». Оглядывал предметы, составлявшие теперь основу его жизни, — камуфляж, автомат, бронежилет, противогаз на случай химической атаки, атропиновый инжектор на случай нервно-паралитического газа, экземпляр «Года с Библией» у койки, которую он, испытывая потребность в порядке, первым делом утром аккуратно заправлял, висящие на стенах фотографии жены и детей, у которых в Канзасе в доме под сенью американских ильмов осталась в видеомагнитофоне записанная вечером перед отбытием кассета, где он говорил детям: «Полный порядок. Все нормально. Пора варить лапшу. Я вас люблю. Всем вставать. Хоп-хоп», — оглядывал и произносил ее. «Все идет хорошо». Выходил и мгновенно с ног до головы покрывался пылью, если только не проехала цистерна, разбрызгивающая сточную воду, чтобы прибить эту пыль, — в этом случае он шел по пропитанной стоками пасте, шел и произносил ее. Проходил мимо взрывозащитных стен, мешков с песком, бункеров, мимо медпункта, где лечили раненых из других батальонов, мимо морга, где лежали тела погибших, и произносил ее. Он произносил ее, читая утреннюю электронную почту в своем маленьком кабинете, где стены были в трещинах от многочисленных взрывов. Жена писала: «Я так тебя люблю! Мечтаю, чтобы мы лежали с тобой обнаженные, обнявшись… тела переплетены, может быть, немного потные :-)». Мать писала из сельской местности в штате Вашингтон после хирургической операции: «Должна сказать, что ни разу за последние месяцы мне так хорошо не спалось. Все нормально, все в лучшем виде. Домой меня привезла Роузи: у нас в то утро забивали коров, и твоему папе надо было находиться на месте, следить, чтобы всё сделали правильно». От отца: «С тех пор как мы последний раз виделись, я много ночей лежал и не мог заснуть, и мне часто хотелось быть рядом с тобой и хоть в чем-нибудь помогать». Он произносил ее по пути в дом молитвы к католической мессе, которую служил на базе новый священник, прилетавший на вертолете, потому что его предшественник подорвался в «хамви».[1] Он произносил ее в столовой, где за ужином всегда брал две порции молока. Он произносил ее, когда ехал в «хамви» по улицам восточного Багдада, где после начала «большой волны» участились взрывы мин на дорогах, убивавшие солдат, лишавшие их рук, лишавшие их ног, причинявшие им контузии, разрывавшие их барабанные перепонки, — взрывы, после которых одни солдаты приходили в ярость, других рвало, третьи вдруг принимались плакать. Не его солдаты, однако. Другие. Из других батальонов. «Все идет хорошо», — говорил он после возвращения на базу. Эта его фраза казалась разновидностью нервного тика — или молитвой своего рода. Или, может быть, это просто было выражение оптимизма — ведь он действительно был оптимистом, хоть и находился в гуще войны, которая в апреле 2007 года, по мнению американской общественности, американских СМИ и даже части американских военных, была, по сути, кончена — оставались только пессимизм, молитвы да нервные тики.
«Хамви» — американский армейский колесный вездеход, который в России часто неправильно называют «хаммером». — Здесь и далее примеч. пер.
Они пришли дать Ираку мир, порядок и процветание, или то, что они привыкли понимать под порядком и процветанием. И оказались на другой планете — где мусор не сортируют по бакам, а просто живут в нем, где ненависть сильнее разума и здравого смысла, где освободители могут пройти по освобожденной стране только с прикрытием авиации, где даже те, кто хочет сказать им спасибо, делают это тайно, и где им самим некого и не за что благодарить. Даже те, кто ушел оттуда живым, никогда больше не будут живыми в полном смысле слова.
Журналист Дэвид Финкель, Пулитцеровский лауреат, восемь месяцев прожил в расположении батальона морской пехоты США в Ираке. Его рассказ об этом опыте потряс Америку.
Лизе, Джулии и Лорин
6 АПРЕЛЯ 2007 ГОДА
Многие из слушающих сегодня могут спросить: почему это усилие достигнет цели, если предыдущие операции по установлению порядка в Багдаде ее не достигли? Разница вот в чем…
Джордж У. Буш, 10 января 2007 года, речь о начале «большой волны»
Он просыпался на востоке Багдада, вдыхал его горький воздух, пахнувший гарью, и произносил эту фразу. «Все идет хорошо». Оглядывал предметы, составлявшие теперь основу его жизни, — камуфляж, автомат, бронежилет, противогаз на случай химической атаки, атропиновый инжектор на случай нервно-паралитического газа, экземпляр «Года с Библией» у койки, которую он, испытывая потребность в порядке, первым делом утром аккуратно заправлял, висящие на стенах фотографии жены и детей, у которых в Канзасе в доме под сенью американских ильмов осталась в видеомагнитофоне записанная вечером перед отбытием кассета, где он говорил детям: «Полный порядок. Все нормально. Пора варить лапшу. Я вас люблю. Всем вставать. Хоп-хоп», — оглядывал и произносил ее. «Все идет хорошо». Выходил и мгновенно с ног до головы покрывался пылью, если только не проехала цистерна, разбрызгивающая сточную воду, чтобы прибить эту пыль, — в этом случае он шел по пропитанной стоками пасте, шел и произносил ее. Проходил мимо взрывозащитных стен, мешков с песком, бункеров, мимо медпункта, где лечили раненых из других батальонов, мимо морга, где лежали тела погибших, и произносил ее. Он произносил ее, читая утреннюю электронную почту в своем маленьком кабинете, где стены были в трещинах от многочисленных взрывов. Жена писала: «Я так тебя люблю! Мечтаю, чтобы мы лежали с тобой обнаженные, обнявшись… тела переплетены, может быть, немного потные :-)». Мать писала из сельской местности в штате Вашингтон после хирургической операции: «Должна сказать, что ни разу за последние месяцы мне так хорошо не спалось. Все нормально, все в лучшем виде. Домой меня привезла Роузи: у нас в то утро забивали коров, и твоему папе надо было находиться на месте, следить, чтобы всё сделали правильно». От отца: «С тех пор как мы последний раз виделись, я много ночей лежал и не мог заснуть, и мне часто хотелось быть рядом с тобой и хоть в чем-нибудь помогать». Он произносил ее по пути в дом молитвы к католической мессе, которую служил на базе новый священник, прилетавший на вертолете, потому что его предшественник подорвался в «хамви».[1] Он произносил ее в столовой, где за ужином всегда брал две порции молока. Он произносил ее, когда ехал в «хамви» по улицам восточного Багдада, где после начала «большой волны» участились взрывы мин на дорогах, убивавшие солдат, лишавшие их рук, лишавшие их ног, причинявшие им контузии, разрывавшие их барабанные перепонки, — взрывы, после которых одни солдаты приходили в ярость, других рвало, третьи вдруг принимались плакать. Не его солдаты, однако. Другие. Из других батальонов. «Все идет хорошо», — говорил он после возвращения на базу. Эта его фраза казалась разновидностью нервного тика — или молитвой своего рода. Или, может быть, это просто было выражение оптимизма — ведь он действительно был оптимистом, хоть и находился в гуще войны, которая в апреле 2007 года, по мнению американской общественности, американских СМИ и даже части американских военных, была, по сути, кончена — оставались только пессимизм, молитвы да нервные тики.
Но он так не считал. «Разница вот в чем», — сказал Джордж У. Буш, объявляя о «большой волне», и Ральф Козларич подумал: «Разницей станем мы. Мой батальон. Мои солдаты». Я. И с тех пор он каждый день повторял эту фразу — «Все идет хорошо», — за которой могла последовать другая, которую он тоже часто произносил, всякий раз без тени иронии и с полной убежденностью: «Мы побеждаем». Вторая из его любимых фраз. Но сейчас, в час ночи 6 апреля 2007 года, когда кто-то разбудил его стуком в дверь, он произнес нечто совершенно иное.
— Какого хрена? — спросил он, продирая глаза.
Вообще-то он со своим батальоном даже и не должен был, по первоначальным планам, здесь находиться, и при желании можно было смотреть на произошедшее под этим углом зрения — на то, из-за чего Козларич, продрав глаза, оделся и отправился в недолгий путь из своего трейлера в командный пункт батальона. Мартовские дожди, превратившие землю в слякоть, к счастью, кончились. Грязь высохла. Дорога была пыльная. Воздух — прохладный. До места происшествия была всего какая-нибудь миля, но Козларич не видел и не слышал ничего, кроме его собственных мыслей.
Двумя месяцами раньше, перед отъездом в Ирак, сидя у себя на кухне в Форт-Райли, штат Канзас, за ужином (ветчина, дважды запеченный картофель, молоко, десерт из печеных яблок), он сказал:
— Мы — Америка. В смысле, у нас имеются все ресурсы. У нас разумное, мыслящее население. Если мы твердо решим, как во Вторую мировую, если мы вместе скажем: «Да, мы приложим к этому силы, это наша главная задача, и мы намерены победить, мы сделаем все, что потребуется для победы» — тогда победим. Наш народ способен сделать все, что захочет. Вопрос один: есть ли у Америки к этому воля?
Сейчас, в начале второго ночи, когда он входил в командный пункт, война шла уже 1478-й день, число погибших американских военных перевалило за 3 тысячи, количество раненых приближалось к 25 тысячам, первоначальный оптимизм американцев давно улетучился, и неверные расчеты и искажения истины, которые предшествовали войне, были в подробностях выставлены на всеобщее обозрение, как и стратегические ошибки, повлиявшие на ее ход после того, как она началась. Четверо раненых, сказали ему. Один легко. Трое серьезно. И один погибший.
— Если смотреть статистически, вероятность того, что у меня будут потери, очень большая. И я не очень хорошо представляю, как я буду на это реагировать, — признался он в Форт-Райли. За девятнадцать лет офицерской службы он не потерял ни одного солдата из тех, что были под его прямым командованием.
— Думаю, что это меня изменит, — предположил Козларич в Форт-Райли, и, когда его не было рядом, его друг сказал кому-то, как именно это должно его изменить:
— Вы увидите, как хороший человек разваливается у вас на глазах.
Сейчас ему доложили, что персоналу морга было приказано приготовиться к приему останков, а персоналу, отвечающему за санобработку транспортных средств, приготовиться к дезинфекции вездехода.
— В общем, суть такова: если мы проиграем эту войну, считайте, что Ральф Козларич проиграл войну, — сказал Козларич в Форт-Райли.
Теперь, узнавая подробности, он старался подходить к делу аналитически и не давать воли эмоциям. Не о том думать, что Каджимат был одним из первых, кого он получил, формируя батальон, а мысленно просеивать звуки, которые слышал, засыпая. В 12.35 вдалеке бахнуло. Негромко, глухо. Должно быть, то самое.
Их намеревались послать в Афганистан. Про крайней мере, первый слушок был такой. Потом — что в Ирак. Потом — вообще никуда. Они могли остаться в Форт-Райли и просидеть там всю войну. Понадобились неожиданные повороты судьбы, чтобы батальон, который вознамерился выиграть войну, получил такую возможность.