если у человека много антител это хорошо или плохо
Правда, что, чем больше антител, тем лучше?
Пока нет определенного уровня антител к коронавирусу, который точно гарантировал бы защиту от заражения. Но почему тогда все тестируются на антитела? Давайте по порядку.
Что такое антитела?
Антитела — это белки, которые вырабатывает иммунная система в ответ на инфекцию, например, на вирус SARS-CoV-2. После выздоровления антитела остаются в организме на какое-то время, чтобы предотвратить повторное заражение. Также антитела появляются после вакцинации. Как долго они остаются в крови после ковида или после вакцинации, пока трудно сказать, у всех по-разному. Как показывают исследования, у кого-то после COVID-19 антитела сохраняются на 2 месяца, у кого-то — на 6 месяцев. При этом уровень антител также изменяется по-разному: у кого-то через 3 месяца уровень антител будет вдвое меньше, а у кого-то почти не изменится, пишет cuprum.media.
Антитела — это лишь часть иммунной системы человека, которая включает клетки, ткани и органы. Например, в нашем организме есть лимфоциты: B-клетки и Т-клетки. Первые — фабрики по производству антител. Когда В-клетки сталкиваются с патогенами, они запускают конвейер из антител, которые попадают в кровь. Т-клетки распознают и уничтожают клетки, инфицированные вирусом, — это называется клеточным иммунитетом. Он тоже участвует в защите организма, если происходит повторное заражение, поэтому нельзя полагаться только на уровень антител.
Сколько антител должно быть в крови для защиты от коронавируса?
На сегодня международные медицинские рекомендации не называют конкретный уровень антител, который на 100% обеспечит иммунитет к SARS-CoV-2. И науке еще предстоит определить коррелят защиты, как называют его исследователи, который будет показывать эффективность защиты от вируса, в особенности после вакцинации.
В исследовании, которое вышло в мае 2021 года, ученые оценили средний титр нейтрализующих антител после выздоровления: от 1:10 до 1:30 или 54 международных единиц (МЕ). Также они пытались найти взаимосвязь между уровнем антител после вакцинации и степенью защиты от инфекции. Ученые пришли к выводу, что даже когда у вакцинированных титр антител на 80% ниже, чем в среднем у переболевших COVID-19, эффективность вакцины составляет 50%. То есть уровень антител все-таки может показывать степень защиты от коронавируса, но это еще предстоит определить науке.
Зачем тогда измеряют уровень антител?
Тесты на антитела проводят, чтобы понять, болел человек ковидом или нет.
Тест на антитела стоит проходить, если были симптомы COVID-19 в прошлом, но вы не проходили ПЦР-тестирование. Также тест проводят, когда донор сдает плазму крови, содержащую антитела. Такую плазму могут перелить нуждающимся или использовать для исследований.
А если я сделал прививку, стоит ли мне проверять наличие антител?
Вы, конечно, можете это сделать, чтобы удовлетворить любопытство, но в этом нет необходимости. Вероятность не заболеть ковидом в любом случае будет соответствовать эффективности вакцины. Например, эффективность вакцины «Спутник V» составила 91,6%, то есть в 91,6% случаев вы так же, как и добровольцы, участвующие в исследованиях, не заболеете.
Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) информирует о том, что результаты тестов на антитела к SARS-CoV-2 не должны использоваться для оценки иммунитета или защиты от COVID-19. Потому что пока количество антител не является показателем защиты от коронавируса.
А если после болезни у меня много антител, можно не делать вакцину?
Вводить вакцину или нет ― личный выбор человека.
Воспользуйтесь услугой по доступу к информации в виде PDF газеты Intex-press. Присоединяйтесь к нам в Viber или Telegram, чтобы быть в курсе важнейших событий дня или иметь возможность обсудить тему, которая вас взволновала.
«Много у нас антител или мало?» Отвечает врач Александр Соловьев
Надо ли сдавать анализы на антитела и как их измеряют
— У нас теперь все сдают на антитела. Как вы к этому относитесь?
— Это превратилось, действительно, в какую-то модную потребность, но особенно обострилось на фоне ухудшения ситуации с дельтой и требованиями обязательной вакцинации. Идет вал сообщений о том, что люди привились — и все равно заболели.
В отсутствие хоть каких-то независимых статистических данных о том, сколько людей госпитализировано со статусом «вакцинирован», сколько со статусом «переболел ранее», создается нездоровый ажиотаж вокруг антител, которые надо обязательно проверить перед прививкой, после прививки, вместо прививки и так до бесконечности. Сейчас прямо-таки взрывной спрос на эту лабораторную услугу.
— У человека берут кровь, а потом смотрят, насколько ее можно разбавить, чтобы она продолжала убивать вирус? Чем больше разведение — тем, значит, больше в ней антител?
— То, что вы описали, это очень непростая методика, она требует особых условий, поскольку речь идет о работе с живым вирусом или с псевдовирусом. Такие вирусологические лаборатории в мире исчисляются единицами, все работы там проводятся в рамках научных исследований или организованного мониторинга — например, при проведении клинических испытаний.
Мы можем видеть только последующие научные публикации, в которых оценивается, например, нейтрализующая способность сывороток или эффективность ответов после вакцинации.
Обычно все гораздо проще. Мы сдаем венозную кровь, она уходит в лабораторию, где с использованием некоего набора реагентов (тест-системы) и с применением различных методик иммунного анализа определяется уровень антител в сыворотке крови. Там проводятся исследования против ВИЧ, гепатитов и других инфекций, в том числе против коронавируса. Это не требует каких-то особо строгих условий, лицензию получить несложно.
Почему антитела есть, а в лаборатории говорят — нет
— Я сдавала после прививки на антитела в двух лабораториях, и одна мне показала уровень иммуноглобулинов G — 0. А другая — 1500. Это как вообще?
— Здесь вопрос в том, на какие именно иммуноглобулины вы проводили исследования в первой и второй лаборатории. Давайте их различать. Потому что вирус — это целый набор различных антигенов, то есть чужеродных белков, против которых организм вырабатывает антитела. Когда производитель выпускает свой диагностический набор, он может выпустить его к разным антигенам (N, S) и, соответственно, будут измеряться разные классы антител (A,M,G).
Один из наиболее распространенных антигенов, к которым создаются диагностические реагенты, — так называемый S-белок, то есть белок шиповидного рецептора на поверхности коронавируса. У человека, который получил аденовирусную вакцину, иммунная система реагирует выработкой иммуноглобулинов G именно к S-антигену.
Но и это еще не все. Сам по себе S-антиген достаточно крупный, состоит из нескольких субъединиц, которые соединены между собой. Диагностические наборы могут определять антитела к разным фрагментам этого белка. Сейчас выпускают тест-наборы, чтобы измерять антитела к конкретному району этого антигена — к RBD (рецептор-связывающему домену), поскольку уровень антител к этому участку больше всего коррелирует с уровнем нейтрализующих антител. Таким образом, измерять вам надо было иммуноглобулины G к RBD-домену.
Почему в разных лабораториях выдают разные титры антител
— То есть если мы используем тест-систему не по назначению, то ее производитель не виноват. Просто мне померили антитела не к тому антигену.
— Именно так. Но с тест-системами другая проблема. Каждый производитель диагностического набора для определения антител делает это не по какому-то общему стандарту, а с неким своим представлением о том, как этот набор лучше будет работать. Поэтому с самого начала возникал вопрос: как сопоставить между собой результаты, полученные в разных лабораториях и выполненные разными инструментами?
— То и дело видишь в соцсетях, как люди делятся своими титрами антител, пытаясь понять, много их или мало. Где-то счет идет на тысячи, где-то на сотни, а где-то на десятки.
— Потому что есть множество тест-систем: Эббот, Диасорин, Рош, Миндрей, Вектор-Бест. И каждая меряет по-своему. У нас есть эталоны физических величин — метра, килограмма — они позволяют использовать единую систему измерений и определять погрешность. Весы, которые мы используем дома, и весы, которые использует аптекарь, требуют разной степени точности.
А в лаборатории, которая фактически занимается измерением концентрации, научные коллективы специально создают контрольные материалы, которые стандартизированы по содержанию в них определенного вещества. Для того чтобы можно было сравнить результаты, их нужно как-то между собой гармонизировать.
Но для антител, которые сегодня интересуют весь мир, такого эталона нет.
В апреле Всемирная организация здравоохранения определила наконец некую общую единицу измерения — условную стандартизированную концентрацию антител, которая нейтрализует вирус.
— И эта единица называется BAU (binding antibody units).
— Да, была утверждена эта условная единица, и был создан сам стандарт. Он представляет собой флакончик, в котором содержится строго определенное количество нейтрализующих антител на единицу объема. Любой производитель может заказать этот флакончик и соотнести со стандартом данные, полученные на собственной тест-системе. И увидеть, что его цифра 100 — это на самом деле, в переводе на условные единицы, — например, 10 BAU. Таким образом, каждый изготовитель сопоставил стандарт ВОЗ со своими диагностическими наборами и указал коэффициент пересчета. А Росздравнадзор свел эти коэффициенты в единую таблицу и рекомендовал всем лабораториям ею пользоваться.
Будут ли лаборатории давать единый результат
— С 5 июля каждая лаборатория сможет мне его предоставить?
— Я не знаю, как поступят лаборатории. Возможно, мы будем в автоматическом режиме делать перерасчет в зависимости от того, какой диагностический набор использовался, и выдавать результат в BAU. Возможно, какие-то лаборатории будут выдавать два результата. Всемирная организация здравоохранения настоятельно просит всех рецензентов перед публикацией статей о ковиде, где дается оценка антительного иммунитета, давать результаты в BAU.
— Но даже после пересчета цифры получаются очень разные. Как с этим быть?
— Никакое исследование не дает 100% совпадения результатов, даже элементарный, давно стандартизированный анализ на глюкозу. Одна и та же лаборатория, один и тот же специалист 20 раз берет вашу пробу, 20 раз выполняет исследование на одном и том же приборе, и всякий раз получает результаты, которые несколько отличаются друг от друга, из которых потом будет выведено некое среднее арифметическое.
Это как стрельба в мишень — должен быть определенный процент попаданий в десятку или в девятку. Тогда лаборант может быть уверен, что он выдает истинный результат, который соответствует 95% точности. Эта работа проводится каждое утро, с началом работы калибруются приборы, ставятся контрольные тесты, и лишь после этого лаборатория начинает работать с сыворотками пациентов.
К тому же антитело — это сложно устроенный белок, который меняется под воздействием температуры, длительности, сохранности сыворотки крови. Не говоря уже о том, что на нас воздействуют циркадные ритмы, физические нагрузки, рацион питания. Поэтому даже при стандартизации результаты, полученные в разные дни, в разных лабораториях, не будут одинаковыми. Где-то будет 1000, а где-то 1300 получится. Значимое это расхождение? Тут нужно разбираться отдельно.
Третья вакцинация — «за» и «против»
— Сколько же должно быть этих BAU, чтобы понять, вакцинироваться в третий раз или нет?
— На сегодняшний день мы не можем с надежностью сказать, при каком уровне антител надо ревакцинироваться. Тем более, что меняется сам вирус, он стал более заразным и частично уклоняется от иммунитета. Сколько нужно антител, чтобы его нейтрализовать?
Сейчас активисты объединились и объявили о гражданском исследовании, которое будет продолжаться до конца лета. Уже собраны данные от нескольких тысяч человек. Это хороший пример самоорганизации, но, конечно, такие исследования должны проводиться на государственном уровне. Тем более, что у нас через портал Госуслуг фиксируется и факт вакцинации, и информация о проведенных лабораторных исследованиях, об уровне антител, о заболеваниях и так далее. Эти данные должны анализироваться и обрабатываться, но почему-то такого не происходит.
— Вы привились и легко переболели. Будете прививаться в третий раз?
— Обязательно. У меня была личная стратегия вакцинации: мы не стали прививаться с самого начала, в январе, потому что я четко понимал, что прежде всего вакцину должны получить группы риска. А когда все пошло самотеком, я перенес вакцинацию на конец февраля — середину марта, чтобы максимальный уровень защиты сформировался к апрелю. В мае праздники, потом лето, в отпускной период хотелось чувствовать себя в относительной безопасности.
А далее я понимал, что где-то через полгода, в сентябре-октябре, надо будет ревакцинироваться. Было исследование, которое демонстрировало на примере футбольной команды Италии, переболевшей почти в полном составе в конце марта — начале апреля 2020 года, что у 20% футболистов уже через 6 месяцев титр антител был очень низким.
С тех пор появилось еще много статей, в которых показывалось, что через полгода после заболевания уровень антител у 5–10% людей существенно отличается от первоначального: он снижается.
— При этом нам с первого дня объясняли, что организм не может постоянно вырабатывать антитела ко всем инфекциям, с которыми ему довелось встретиться, иначе у него не хватит ресурсов ни на что другое. Поэтому титр неизбежно падает, но зато сохраняются клетки памяти, которые отвечают за выработку антител при новой встрече с возбудителем. Почему вдруг выяснилось, что нам нужно любой ценой поддерживать высокий уровень антител и ревакцинироваться чуть ли не каждые полгода?
— То, что вы говорите, это классика иммунологии, третий курс института. Но некие особенности коронавируса путают нам карты. В частности, его способность длительное время быть незаметным для нашей иммунной системы, блокируя интерфероновый ответ. Заметным вирус становится уже только после того, как очень широко распространился. С этим связано резкое ухудшение при заболевании ковидом, когда иммунная система вдруг понимает: «Ба, да у меня же тут катастрофа!» — и дает такой мощный ответ, что вместе с вирусом уничтожает хозяина.
По всей видимости — это я сейчас просто предполагаю — в реальной жизни клетки памяти тоже могут сработать с некоторым опозданием. И того минимального уровня антител, который у нас сохраняется, не хватает для того, чтобы сдержать незаметное развитие инфекционного заболевания. Вот почему, возможно, имеет смысл поддерживать некий высокий уровень антител.
— Есть ли риск у недавно переболевшего ковидом получить ухудшение от прививки?
— Я не знаю, почему у многих людей закреплено в сознании, что вакцина снижает иммунитет. Наша иммунная система за весь период эволюционного развития научилась одномоментно, круглосуточно отражать колоссальное количество инфекционных угроз. Ребенок развивается в утробе матери в стерильных условиях, а как только оказывается в родильном зале, подвергается моментальной атаке, заселению огромным количеством флоры — материнской, больничной, домашней. На нас постоянно воздействуют бактерии и вирусы, и ничего, мы живы.
Когда к нам посредством прививки вводится какое-то количество антигена, для нашего иммунитета — в масштабах той работы, которую он ежесуточно проводит, — это просто капля в море.
— Все что-то слышали про АЗУИ — антителозависимое усиление инфекции. Может быть, этого боятся?
— Это из разряда «горе от ума». В мире использовано уже 2,5 миллиарда доз вакцин от коронавирусной инфекции, никакого АЗУИ не наблюдалось.
— Но есть еще проблема: наш организм уже знаком с обоими аденовирусными векторами, а значит, как только мы получим один из них в третий раз, иммунитет «отвлечется» на него и не выдаст нам антитела к S-белку. Зачем тогда повторная прививка?
— Это не делает ревакцинацию бессмысленной, хоть и менее эффективной. Насколько именно? Таких исследований пока нет. Какая-то часть вакцины все равно срабатывает, и мы получаем новую порцию антигена при ревакцинации. Судя по первым данным, при ревакцинации «Спутником» через 6–10 месяцев уровень антител значительно повышается.
— Ну хоть какие-то издержки у этой повторной вакцинации есть? Скажем, я переболела всего три месяца назад — и меня привили. В этом случае вакцина тоже эффективна?
— Иммуногенность вакцины не 100%. Примерно 2–3% людей не реагируют на нее вовсе. Но это никак не связано с заболеванием, которое человек перенес полгода назад или только что. Это особенность иммунной системы.
Другой вопрос — действительно, через какое время делать эту ревакцинацию? Почему через полгода, а не через 4 месяца или через 7?
Просто был проанализирован пул имеющихся научных данных, и сделан вывод, что да, целесообразно через шесть месяцев всем рекомендовать проведение вакцинации либо ревакцинации. Минздрав дал некую усредненную, обобщенную рекомендацию, чтобы «не много и не мало».
Все остальное — вопрос индивидуального подхода. У кого-то через месяц после заболевания антител все еще нет, а у кого-то, наоборот, их очень много. Но главное, что нужно понимать, вреда от вакцины не будет.
А что будет? Да ровно то же, что случается с нами каждый день, когда мы сталкиваемся с уже знакомыми возбудителями. Иммунная система оценит угрозу и повысит уровень антител.
Антитела. Что нужно знать
Сейчас это слово у всех на слуху. Но какова роль антител в защите организма? Действительно ли анализ на антитела снимает все вопросы о том, сталкивались ли вы с вирусом? Насколько он точен? Почему антитела могут усугубить болезнь? Читайте в нашем разборе
Коротко
Антитела создаются клетками иммунитета для борьбы с конкретным вредителем: вирусом, бактерией или паразитом.
Они появляются не сразу, потому что организму нужно время на изучение вредителя (патогена).
Чем больше антител, тем сильнее защита. Со временем они могут исчезнуть, но клетки способны создавать их вновь при столкновении со знакомой опасностью.
Вариантов антител для одного патогена может быть много. Тесты могут «увидеть» не все, поэтому их точность не абсолютна.
Вирус может мутировать, и тогда старые антитела не смогут его распознать. Или, распознав, не смогут обезвредить и сами станут его проводниками в клетки.
Как антитела связаны с иммунитетом?
Это один из главных его инструментов в борьбе с угрозами. Антитела — не самостоятельные клетки, а белковые структуры, которые создаются защитными клетками (лимфоцитами) под определенную мишень. Бывает, что ею оказываются и вполне безобидные вещества — например, пыльца или белок куриных яиц. Так возникает аллергическая реакция. Но чаще всего антитела борются с вирусами, бактериями, паразитами и прочими «диверсантами».
Антитела могут вырабатываться и против собственных клеток организма — их называют аутоиммунными. На каждой клетке тела есть специальные белковые молекулы — опознавательные знаки, которые говорят, что она «своя». Но если клетка состарилась, погибла или переродилась в злокачественную, против нее тоже высылают «наряд» на уничтожение.
То есть антитела уничтожают вирусы и бактерии?
Не совсем. Задача антител в том, чтобы обезвредить «нарушителя», чтобы он не мог размножаться, или пометить его для уничтожения. Например, они налипают на вирусные частицы, мешая им проникать в клетку. Так как вирус не способен размножаться вне клеток, он погибает. Также антитела могут склеивать бактерии в комочки, которые затем пожираются фагоцитами, или активировать систему иммунных белков, которые прорвут мембрану бактерии и убьют ее.
Антитело работает как молекулярная отмычка: оно рождается на свет уже заточенным под определенную особенность строения чужеродного тела. Например, это может быть участок (шип) на поверхности вирусной частицы, с помощью которого она связывается с клеткой. Антитело блокирует шип, и вирус не может заразить клетку. У родственных вирусов могут быть схожие элементы строения, и тогда антитела к одному представителю семейства будут эффективны против другого. Например, некоторые люди, переболевшие в прошлом атипичной пневмонией (ее вызывает вирус SARS-CoV-1), уже имеют эффективные антитела против его родственника — SARS-CoV-2, который вызывает инфекцию COVID-19.
Почему антитела во время болезни образуются не сразу?
Чтобы создать нужное антитело, иммунной системе сначала нужно изучить нарушителя. Для этого в организме сотрудничают разные «ведомства». Сначала клетки-перехватчики (макрофаги) поглощают и переваривают чужеродные частицы. Затем знакомят с их строением клетки-«лаборатории» (B-лимфоциты). Те, в свою очередь, образуют множество своих копий с разными вариантами «отмычек». Подходящие варианты отправляются на конвейер.
Весь процесс занимает несколько дней, а устойчивый иммунитет достигается за неделю-две. Например, на 14-й день заболевания COVID-19 антитела появляются у половины зараженных, а спустя 20–24 дня — почти у всех пациентов. А тесты на наличие антител к коронавирусу специалисты советуют сдавать только через одну-две недели через одну-три недели с момента возникновения первых симптомов.
Если нет антител, значит, не было заражения?
Возможно, было, но иммунитет не успел отреагировать выработкой антител. Такое случается, например, когда в организм попало мало возбудителей или ему активно помогали с помощью лекарств. С одной стороны, это хорошо, ведь такие люди обычно переносят инфекцию в легкой форме. С другой стороны, в иммунной системе не остается следов — так называемой антительной памяти. А значит, во второй раз заражение может протекать так же, как и в первый. Или даже серьезнее.
У меня нашли антитела. Я больше не заболею?
Есть связь между концентрацией в крови антител и устойчивостью к заражению. Чем выше концентрация, тем сильнее иммунитет. Особенно важно содержание антител класса G — они вырабатываются на последней стадии, когда организм уже победил инфекцию. Людей с высокой концентрацией таких антител даже призывают стать донорами плазмы. С помощью их крови врачи пытаются помочь тем, кто переносит инфекцию особенно тяжело. Хотя эффективность лечения COVID-19 с помощью донорской плазмы пока не доказана.
Другой вопрос, что концентрация антител со временем падает. Для разных инфекций это происходит с разной скоростью. Например, после кори они остаются в организме на всю жизнь, а после сальмонеллеза — только полгода-год. Если говорить о коронавирусе, данные обследования 20 тыс. человек говорят о том, что у большинства переболевших стойкий антительный иммунитет сохраняется как минимум три месяца.
Иммунитет зависит только от антител?
Не только. Хорошая новость в том, что «память» иммунитета держится не на одних антителах. Ею обладают и клетки. Лимфоциты, которые производят антитела, пребывают в спящем состоянии до повторной встречи с вредителем. В нужный момент они могут быстро наделать новых «снарядов». Правда, у такой подготовки есть и обратная сторона, которая мешает создавать эффективные вакцины от некоторых вирусов.
Сталкиваясь со знакомым вирусом, организм бросает в бой в первую очередь клетки, которые были натасканы на него. Разработку новых антител он приостанавливает, чтобы сэкономить силы. Но вирус может мутировать таким образом, что его уязвимые места окажутся защищенными, а иммунитет этого не распознает. Даже хуже: вирус может использовать прикрепленное к нему антитело, чтобы проникнуть в иммунную клетку и заразить ее.
Как делается тест на антитела?
Для выявления антител в тестах используются антигены — участки с поверхности вируса, с которыми связываются эти самые антитела. Их закрепляют в лунках специальных планшетов, или плашек, а в лунки добавляют кровь пациента. Затем с помощью окрашивания выявляют антитела, которые должны были прикрепиться к антигенам. Если проба меняет цвет, это должно означать, что антитела есть.
Быстрые тесты на антитела, как правило, используются для получения простого результата «да/нет». В них две полоски, как в тесте на беременность. Есть и такие, которые ищут отдельно белки классов M (которые образуются во время болезни) и G (которые остаются в крови после выздоровления). В этом случае в тесте полосок уже три.
Есть и количественные тесты. Они уже позволяют определить не только наличие антител, но и их концентрацию. По ней можно судить и о состоянии иммунитета, и о стадии инфекционного процесса: находится он в острой форме или дело идет к выздоровлению. Для проведения количественных тестов разработчики отталкиваются от устоявшейся нормы антител, которая соответствует разными стадиям.
Стоит ли всегда доверять результатам тестов?
Результат во многом зависит от набора антигенов, которые использовали разработчики. Если выбранные антигены недостаточно специфичны, к ним прицепятся белки, вырабатываемые в ответ на другие патогены, например, родственные коронавирусы, вызывающие обычную простуду. В этом случае тест дает ложноположительный результат.
Бывают и ложноотрицательные результаты — когда у человека есть антитела к тому антигену, который в тесте не представлен. Например, так бывает с вирусами, которые открыли недавно, как в случае с SARS-CoV-2. Ложноотрицательный результат может быть и тогда, когда кровь взяли слишком рано и в ней еще недостаточно антител.
Как выбрать качественный тест на антитела?
Смотрите на показатели чувствительности и специфичности. Чувствительность — это совпадение положительных результатов теста и реальных диагнозов. Специфичность — это способность теста выявлять именно те антитела, которые относятся к конкретному патогену. Недостаточно чувствительный тест может «прозевать» часть случаев, а недостаточно специфичный — заподозрить вирус у тех, у кого его нет.
По результатам недавнего метаанализа самым надежным в определении антител к SARS-CoV-2 оказался тест ИФА — иммуноферментный тест. Его специфичность равна 99%, а чувствительность — 90–94%. Он делается в лабораторных условиях и занимает один-два дня. Менее точен экспресс-тест ИХА (иммунохроматографический), зато он занимает минут десять. На разные типы антител показатели чувствительности/специфичности могут быть разные.
Важно помнить, что тест на антитела показывает не наличие вируса, а лишь возможную реакцию организма на него. Самым точным и надежным методом диагностики вирусной инфекции ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) считает ПЦР-тест. Он позволяет выявить присутствие генетического материала вируса в крови. Помните, что в постановке окончательного диагноза определяющим служит не тест, а клиническая картина.