в двухтысячных было лучше
Чем нам запомнились 2000-е и почему мы по ним ностальгируем
Кто-то наверняка скажет, что подросткам не о чем ностальгировать. Я не соглашусь! Ведь у нас были прекрасные нулевые…
И нет, мы вспоминаем о них не только потому, что скучаем по детству (хотя и это тоже). В 2000-х осталось много реально крутых фишек. Вспомним? 🙂
Больше, больше гламура! Помнишь розовые бархатные костюмы от Juicy Couture? А сверкающие блестки на губах и маленьких милых собачек? Все это — fashion нулевых! Самые модницы тогда ходили во всем розовом и блестящем — иногда, правда, перебарщивали и с тем, и с другим 🙂 А вот джинсов с заниженной талией сейчас очень не хватает, мини-юбок на бедрах — тоже. Спасибо, что хоть кроп-топы снова в моде.
И, конечно, главное лицо гламура 2000-х — fashion-дива Пэрис Хилтон, образы которой всегда очень напоминали наряды кукол Барби. Но ведь и сама Барби в то время для многих была эталоном.
Субкультуры
Во-первых, готы. Противники гламура, которые всегда были в черном. Черные волосы, черная одежда, черные губы — черное все! Даша Васнецова из «Папиных дочек» — наглядный пример. (Кстати, у нас есть прикольный тест, в котором можешь проверить, на кого из «Папиных дочек» похожа ты.)
Во-вторых, вечно грустные эмо. И снова розовый, но обязательно в сочетании с черным. И, конечно, длинная челка, уложенная на одну сторону лица. Ты ведь наверняка тоже когда-то хотела похожую? Нет? Уверена?
Телевидение
Нулевые — это, пожалуй, пик расцвета ТВ. Каждый из нас ждал любимую передачу и бежал скорее к экрану, чтобы не пропустить начала. Сложно было даже представить, что кто-то может не смотреть телевизор. А ведь сейчас таких большинство. Мы смотрели познавательные программы про животных, мультики, клипы на музыкальных каналах, различные реалити-шоу и, ну конечно, сериалы. Я, например, особенно любила «Топ-модель по американски». Телевизор был наше все, а потом пришел большой интернет… 🙂
Мобильники-раскладушки и MP3-плееры
Это сейчас один телефон может заменить все гаджеты, а тогда нужен был целый арсенал разных устройств — но в этом была своя прелесть 🙂 Да, для самых простых задач нужен был огромный компьютер, но он был почти членом семьи 🙂 DVD-проигрыватели и целые коллекции дисков с любимыми фильмами и музыкой, которые было приятно вертеть в руках. Иногда в них были еще вкладыши-брошюрки, которые можно было полистать и почитать. А фотоаппараты-мыльницы и PSP? И самый, наверное, любимый девайс и главный друг для многих — mp3-плеер, который всегда брали с собой.
Нулевые — это наше детство
Большинство из нас родились в 2000-х, поэтому воспоминания об этом десятилетии для нас особенно приятны. Мы выросли на телепередачах, журналах, фильмах и мультфильмах этого периода. Именно поэтому сейчас так популярны куклы Братц! Думаю, ты заметила, как пару месяцев назад все пытались повторить их макияж. А еще мы часто вспоминаем и феечек Винкс, поэтому в соцсетях сейчас есть множество крупных сообществ, посвященных мемам из мультсериала 2000-х. Кстати, для самых соскучившихся на Netflix скоро запустят сериал про Винкс! Ура! 🙂
Материалы по теме
Общайся и следи за новостями 😉
Читай любимый журнал в электронном формате
Журнал Elle Girl
Подпишись на печатную версию журнала
© 2021 ELLEGirl, Hearst Shkulev Publishing / OOO «Хёрст Шкулёв Паблишинг». Все права защищены.
Нулевые. Из чего было сделано лучшее десятилетие в истории России.Esquire янв 2021
Нулевые. Из чего было сделано лучшее десятилетие в истории России.
Журнал Esquire 2021. январь t.me/kudaidem/1473
ТОП 10 книг Нулевых. САНЬКЯ. Захар Прилепин t.me/kudaidem/1474 Кысь. Татьяна Толстая t.me/kudaidem/1475 МЕТРО 2033. Дмитрий Глуховский. ДУХLESS. Сергей Минаев. t.me/kudaidem/1476 CASUAL. Оксана Робски. t.me/kudaidem/1477 СВЯЩЕННАЯ КНИГА ОБОРОТНЯ. Виктор Пелевин t.me/kudaidem/1478 ДЕНЬ ОПРИЧНИКА. Владимир Сорокин t.me/kudaidem/1479 МАЧО НЕ ПЛАЧУТ. Илья Стогов t.me/kudaidem/1480 КАК Я СЪЕЛ СОБАКУ. Евгений Гришковец t.me/kudaidem/1481
Вероятно, это было лучшее десятилетие в послевоенной истории России. Причем лучшее с точки зрения жизни обывателя.
Жир нефтяных доходов пропитывал всех – олигархов, чиновников, богему, силовиков, интеллигенцию и офисный планктон.
Общество пожирало руколу с креветками, блокбастеры и бестселлеры, телефоны Vertu, «Евровидение», пельмени «Дарья», разнообразные телешоу и ночную жизнь.
Наши олигархи покупали самые большие лодки в мире, и это вызывало некоторую гордость.
Сверхпотребление рождало завышенные ожидания – завтра будет не просто лучше, чем сегодня, а драматически прекраснее.
Будет Олимпиада в Сочи, чемпионат мира в Москве и «Фольксваген» вместо «Лады».
Сейчас это кажется анекдотом, но да – шли переговоры о покупке этого немецкого автоконцерна.
В 2008-ом лопнул нефтяной пузырь. Но даже этого звука никто не услышал. Эпоха закончилась, а публика все еще продолжала рефлекторно дожевывать гамбургер в ожидании следующего сезона сериала «Упущенные возможности». А его так и не показали.
Генеральный продюсер телеканала «Пятница!», Сергей Евдокимов задается вопросом, не напрасно ли мы прожили нулевые.
Миллениум. Бум, рост, расцвет и благоухание, а самым старательным еще и бонусы в конце года – тогда казалось, к чему ни прикоснись, все превращается в золото.
То, что было недосягаемым, оказалось доступным.
Нынешний исторический кризис – в значительной мере кризис именно этой имитационной модели жизнеустройства, которой мы так увлеклись в нулёвые годы.
Имитация государственности, имитация выборов, имитация силы… Неудивительно, что лучше всего в эту эпоху чувствовали себя люди, которые эту имитацию могли обеспечить.
Именно в нулевые страна превратилась в одну огромную площадку для пиар-кампаний, что дало возможность не задумываться о реформировании в принципе, ведь какой смысл перестраивать потемкинскую деревню, если она еще даже не построена?
Нулевые – это эпоха небывалого расцвета индивидуализма, но одновременно и наступления на личность.
Именно в нулевые другой стал рассматриваться как средство достижения цели – цели, сводимой, как правило, к банальному.
Логика обмена стала превалировать над любой другой:
секс и молодость обменивались на деньги,
деньги на статус, статус на лояльность, а лояльность на власть.
Нулевые – это годы повсеместного огораживания (высокие рублевские заборы),
расчерчивания границ («только для VIP-клиентов!»)
и разделения – на Россию айфона и Россию шансона.
Именно в нулевые исчезло понятие общественной солидарности, ощущения, что все мы являемся частью единого целого.
Это хорошо заметно в энтропии командных видов спорта, где нужны взаимовыручка и коммуникация, например, футбол (при этом индивидуалистические и даже нарциссические вроде фитнеса, наоборот, расцвели).
Нулевые – это вообще торжество «мирка», который каждый обустраивал себе сам.
Но оказалось, что за строительством собственного мирка не осталось общего мира – нас как нацию уже мало что объединяет.
Нулевые – это эпоха-оборотень, по окончании которой все оказалось не тем, чем казалось.
Крушение старых иерархий привело к формированию новых, куда более сложных.
Моральный релятивизм обернулся той же силы моральным фундаментализмом. Постмодернистская ирония превратилась в изощренный цинизм.
А интернет, казавшийся главным достижением десятилетия, вместо единства только усилил ощущение одиночества и содержание подменил упаковкой. Так неужели все эти десять лет мы прожили зря и потратили лучшее время на то, чем вовсе не стоило заниматься?
Если перефразировать Островского, то жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно, а было просто приятно за бесцельно прожитые годы.
А нулевые, как ни крути, были приятной эпохой.
Другая сторона десятилетия: Политика.
Политолог Глеб Павловский подмечает главные тренды в российской политике нулевых и объясняет, почему эта эпоха, ставшая временем мира и дружбы со всеми, не могла не закончиться.
2000-ый год. В Кремле появился новый, решительный и сравнительно молодой президент.
Заканчивалось десятилетие еще позитивней.
Три триллиона нефтедолларов живительно пронеслись по России, слегка забрызгав ее население.
Рост аудитории интернета в России за нулевые прыгнул с 3 миллионов к 40, и что невероятно – все эти годы власть ни во что не вмешивалась – рунет был, наверное, самым свободным в мире.
Страна стала сетевой.
Путин дружил с президентом США Бушем-младшим и дружески предлагал поделиться с НАТО радиолокационной станцией.
На горизонте не было угроз, а ожидались Олимпиада в Сочи и футбольный мундиаль.
Популярностью и лидерством первых лет он обязан гладкой «питерской» речи. Включая нарочитые грубости, тоже свойственные этому типу.
В 2008 году, Сурков создает в Кремле центр пересмотра стратегии власти. Новая идеология становится агрессивно-изоляционистской.
Борьба с мировым терроризмом объединяет Москву и Вашингтон, дружба двух сверхдержав станет почти сердечной.
В конце десятилетия призрак новой Антанты витает в воздухе, и уходящий американский президент ловит с Путиным рыбу.
В декрете Путина 2004 года есть подражание президенту Бушу – с его созданием Министерства внутренней безопасности и других немыслимых в США до 11 сентября институций.
Импровизируя, Кремль холодно применил чужой эталон.
Война с Грузией длилась неделю и кончилась замирением.
К концу нулевых Россия дружила почти со всеми в мире, кроме Грузии.
Даже на Украине началась демаркация границ с РФ.
Ежемесячно росло число стран безвизового въезда. Наступил мир. Путинский мир.
Два яростно враждующих автора, Проханов и Шендерович, в начале нулевых одинаково расшифровали тайну Путина – человек ниоткуда, человек никуда.
Мистер Никто, но дьявольски удачливый.
Россия хотела мира и получила его.
Путин советует: «Прекратите истерику». Любой вопрос решаем, если не лезть в бутылку, то есть в телеэкран.
Это было время скучнейшего телевидения: политические новости и телешоу к концу нулевых становятся тошнотворны.
Константин Эрнст тихо страдает от сурковской бесконфликтности среди дрессированных ньюсмейкеров на ролях без слов, которые озвучивают то, что поручается им администрацией президента.
«Дело ЮКОСа» стало взломом политической игры. Образовалось супербольшинство партии «Единая Россия».
Басаевская атака в Беслане дала повод для отмены выборов губернаторских.
Президентские выборы 2004 года – это выход одного человека для торжественной пролонгации личной власти. Ручное управление входит в правило с 2004 года.
Мы найдем в нулевых все компоненты сегодняшней жизни: взлет силовых сетей, захват ими экономики, появление теневых «активистов», воззвания к «национальному лидеру» и даже загадочные отравления.
В нулевые формируется разрыв, глубину которого заполнит следующее десятилетие.
2000-е начинаются «Гарри Поттером», а кончаются «Аватаром».
Где Хиллари Клинтон, вручающая министру Лаврову глупую игрушечную кнопку с надписью «Перегрузка»?
Тем временем складывается система глобальной игры Кремля, которому стало тесно в пределах РФ.
Писатель Захар Прилепин рассуждает о том, почему после 1990-х страна ждала от наступающего десятилетия большего – но большего быть не могло.
Захару пожизненно отвратительны «девяностые».
О нулевых есть что вспомнить – но замолвить и о них нечего.
Нулевые – это такой замес из девяностых и десятых – прежнее (1990-е) оседало, новое (2010-е) вызревало.
Есть ощущение плотного стыка времен от нулевых.
России нужен был разгон для того, чтобы сосредоточиться.
Государство едва-едва начинало проявляться почти неуловимыми контурами.
Россия, закончив вторую чеченскую, посмотрев всей страной «Брата» и «Брата 2», медленно подходя к 08.08.08, с превеликим сомнением примеряла на себя этатистские одежды, еще не догадываясь, что этатизм не стоит на отрицании позавчерашнего дня.
Кто мы такие, что мы строим, куда идем – ничего понять было нельзя; никто и не понимал.
К середине нулевых действовавшая власть перестала устраивать всех политически активных граждан.
Самые ретивые и отъявленные либералы, звезды 1990-х, почувствовали, что обмануты властью.
Казалось бы, их люди продолжали сидеть на ключевых позициях и здесь, и там, но у этих ребят неплохая интуиция, они видели: всепожирающий напор 1990-х осмысленно тормозят, отовсюду выползают эти самые, подбирающие все больше под себя «силовики».
И хотя «силовики», на первый взгляд, делали примерно то же самое, что и заправилы 1990-х – пилили и перераспределяли, – ничего хорошего либералам ждать от них не приходилось.
Все 1990-е хотя бы верилось, что Борис Николаевич обрушится в ад, и власть вернется в руки сама – но теперь никто никуда рушиться явно не собирался.
Нулевые закончились Болотной.
Колонны разнообразной оппозиции сползлись в тот день на площадь Революции, но оттуда, ведомые либеральными и националистическими вождями, были уведены на площадь Болотную.
Прилепин в тот день сказал, что с либералами больше дела иметь не хочет, потому что они жулье и проходимцы, которые способны своровать все что угодно, даже массовое человеческое недовольство.
Лимонов потом еще девять лет писал, что у него украли революцию; а Прилепин ничего не писал – а наконец освободился от необходимости водить ненужные ему приятельства и делать приличное лицо.
Протест приватизировала буржуазия. Нулевые закончились. Оставалось три года до Донбасса.
На примере четырех писателей шеф-редактор Storytel Константин Мильчин рассказывает, какой была русская литература эпохи нулевых.
Оксана Робски загорается и медленно меркнет.
В 2005 году главным бестселлером года стал роман с никому не понятным названием – Casual. Написанная короткими рублеными фразами история о жизни очень богатых женщин.
Мужа рассказчицы убили, но она не очень переживает: любви уже не было, у мужа незадолго до смерти случился роман на стороне, но одной все-таки тяжело.
Богатая жизнь и дом на Рублевке требуют постоянных расходов, то тут то там возникают проблемы с прислугой. Особого смысла или сверхзадачи в жизни главной героини нет, как нет в ней и сильных эмоций. Роман произвел колоссальный фурор. В довольно бедной стране все знали, что есть богатые люди. Но мало кто представлял, насколько они богаты.
«Рублевка» становится в нулевых – благодаря Робски – сладкой мечтой. Для мужчины предел мечтаний – заработать или наворовать столько денег, чтобы хватило на домик на элитном шоссе. Предел мечтаний для девушки – выйти замуж за рублевского принца. На Рублевке обитают светские львицы. Чем они занимаются – никто не знает, но все знают, кто их королева и летописец: Оксана Робски.
Casual вышел очень вовремя.
Страна хотела веселиться и потреблять.
Цена на нефть росла, курс доллара был стабилен, деньги на скромные развлечения стали появляться у все более широких слоев населения. Нужен был пример, как правильно потреблять. Робски была готова показать.
В одной из поздних книжек героиня, обычная девушка, решившая жить как живут ее кумиры из глянцевых журналов, будет прокладывать границы в холодильнике: вот тут мои суши «Калифорния», правильная еда, а вот тут, глупые родители, ваш гнусный неправильный майонез.
Помимо Casual Робски написала еще около десяти книг. Первый роман имел шумный успех, четверть миллиона проданных экземпляров только за первые месяцы, но потом читательский интерес все падал и падал.
Робски первое время постоянно давала интервью, была в центре внимания СМИ, вела несколько передач на телевидении, ее всерьез называли новым Достоевским. Но мирская слава непостоянна. Последние несколько лет о ней редко вспоминает даже желтая пресса.
А если и вспоминает, то только в статьях с заголовками вроде «Что стало сейчас с героями нулевых». Ничего не стало, живет то ли в Америке, то ли в России, пару раз вышла замуж, пару раз развелась. Как будто и не было первых строчек в списках бестселлеров.
Павел Санаев, который внезапно оказался писателем.
Живет на свете мальчик. Его родители развелись, у мамы – новый муж и новая жизнь, мальчика отправляют к бабушке и дедушке. Бабушка внука любит на свой манер, вот только ее методы воспитания – запугивание, истерика и тотальный контроль.
Повесть Санаева «Похороните меня за плинтусом» была написана еще в 1994-м и через два года была напечатана в журнале «Октябрь».
В начале нулевых она вышла отдельной книгой, к середине десятилетия стала бестселлером, а потом и лонгселлером.
С одной стороны, в повести многие узнали методы воспитания, которым сами подвергались в детстве.
С другой – жизнь знаменитостей всегда любопытна, ведь мама и отчим – лиса Алиса и кот Базилио, Ролан Быков и Елена Санаева.
С третьей – немалую роль сыграло умение автора, Павла Санаева, смешно описывать свой чудовищный и травматичный опыт.
Самого Павла Санаева, переводчика и режиссера, тогда считали автором одной книги. Еще до того, как в 2013 году вышла книга «Хроника раздолбая. Похороните меня за плинтусом 2», критики и читатели шутили о том, что Санаев «откопал стюардессу» и собирается снова выжать из старого сюжета читательские эмоции и деньги.
Удивительное дело, новая книга оказалась вполне самостоятельным и умело написанным произведением, симпатичным романом взросления на фоне краха СССР, а подзаголовок про плинтус – маркетинговым ходом издательства.
Уже семь лет Санаев утверждает, что пишет продолжение. Несколько глав можно прочитать на соответствующем сайте, но «индикатор готовности второй части» по-прежнему показывает 10%. В
место того чтобы сочинять новую книгу, Санаев регулярно рассказывает у себя в инстаграме, как он ее пишет, отчего нам, преданным фанатам, очень грустно.
Гришковец, сын полка.
Гришковец стартовал чуть раньше наступления миллениума – «Как я съел собаку», первый моноспектакль, впервые был показан еще в 1998 году.
К 2004-му Гришковец уже популярен и востребован – на спектакле «Дредноуты» полные залы по всей стране. Тогда же выходит его дебютный роман «Рубашка». Сейчас бы ему присвоили модный ярлык «автофикшен».
Главный герой мечется по Москве и дотошно фиксирует свои похождения. Вот друг прилетает из Сибири, и его необходимо встретить в аэропорту; вот любимая женщина – и пора наконец открыть ей свои чувства; вот строптивый подчиненный – и его надо грамотно унизить и уволить; вот множество ситуаций, в которых стоит остановиться и подумать.
Предложите это почитать кому-нибудь в 2020 году, и читатель воскликнет: «Ну что ж за бессмысленная пошлятина!»
Но в 2004-м такие приемы и мысли казались свежими.
Жизнь активного обитателя мегаполиса еще не была воспета глянцем, романами, сериалами, фильмами.
А тут нам предлагали книгу про город и про нас, которые в нем живут, страдают от пробок и глупых коллег, бухают и в кого-то влюблены.
Ту же историю в той же стилистике Гришковец продает нам под разными обложками по сей день.
Илья Стогов, который пришел на праздник слишком рано.
У кого было бурное десятилетие, так это у Ильи Стогова. Обаятельнейший человек, убежденный либерал, потрясающий рассказчик и звезда петербургского глянца, он одним из первых начал писать городские романы – такие, в которых есть и сладкий, и горький аспекты жизни в большом городе; и юмор, и вечеринки; и подробности рабочих будней и безумные ночи, и разоблачение заговоров, и бессмысленность бытия.
Роман «Мачо не плачут» вышел еще в 2001 году, неплохо продался и прославил автора, но супербестселлером не стал.
Это потом, в 2006 году, хитом станет «Духless» Сергея Минаева.
Стогов стартовал слишком рано, на такую прозу в начале нулевых еще не было массового читателя: прослойка экономически активных горожан тогда была еще слишком маленькой. Стогов вообще всегда начинал слишком рано.
Он писал книги о своих странствиях по Азиям и Африкам в середине нулевых, еще до того как начали ездить, писать и читать о путешествиях все.
Но вот беда, тогда еще почти не было русского нон-фикшена, не было традиции его читать. А жаль.
Именно на нулевые пришелся ее расцвет – огромные тиражи, знаковые произведения, узнаваемость, статус эксперта по всем на свете вопросам, реклама новых книг на билбордах.
Специалисты делят творчество Латыниной на три основных этапа: фантастический, олигархический и кавказский.
Фантастический пришелся на 1990-е, и книги писались явно под влиянием братьев Стругацких (и конкретно романа «Трудно быть богом»).
Латынина перешла от проблем империй на далеких планетах к отечественной промышленности. В романах «Охота на изюбря», «Стальной король» и «Промзона» есть хороший олигарх, он сильный мужчина и пытается играть почестному.
Его враги играют по-нечестному.
Не без потерь герою удается дойти до конца одной книги и перейти в другую.
Разделавшись с олигархами, Латынина подсела на тему Кавказа.
О войне силовиков и боевиков написаны романы «Джахан нам», «Ниязбек» и «Земля войны».
Есть хороший фээсбэшник, например, спецназовец. Он тоже сильный мужчина. И есть плохой фээсбэшник, который всех стравливает. Он не сильный мужчина.
Финал как у греческой трагедии – на сцене горы трупов.
Кто виноват? Российское государство, конечно же. К кавказскому циклу можно отнести и космооперу «Нелюдь», действие которой разворачивается на отдаленных планетах.
В роли фээсбэшников – спецслужбы земной империи, в роли кавказцев – космические чеченцы. Они называются по-другому, но такие же благородные и сильные мужчины.
Проза Латыниной нулевых была увлекательна, читалась на ура, но написана чудовищно. Неуклюжие метафоры повторяются неоднократно, а отдельные обороты ужасны своей непосредственной физиологичностью.
Но в 2000-х без этой яростной прозы, полной проклятий в адрес коварного государства и восхищений горными или космическими варварами, было бы очень грустно.
Чтобы вспомнить, чем жила Россия нулевых, предлагаю посмотреть фильм или прочитать книгу из числа знаковых для эпохи.
ТОП 10 книг Нулевых.
САНЬКЯ. Захар Прилепин
Кысь. Татьяна Толстая
МЕТРО 2033. Дмитрий Глуховский.
ДУХLESS. Сергей Минаев.
CASUAL. Оксана Робски.
СВЯЩЕННАЯ КНИГА ОБОРОТНЯ. Виктор Пелевин
ДЕНЬ ОПРИЧНИКА. Владимир Сорокин
МАЧО НЕ ПЛАЧУТ. Илья Стогов
КАК Я СЪЕЛ СОБАКУ. Евгений Гришковец
ТОП 10 фильмов Нулевых.
СВОИ. Режиссер: Дмитрий Месхиев
ВОЗВРАЩЕНИЕ. Режиссер: Андрей Звягинцев
БРАТ 2. Режиссер: Алексей Балабанов
БУМЕР. Режиссер: Петр Буслов
КОПЕЙКА. Режиссер: Иван Дыховичный
ПРОСТЫЕ ВЕЩИ. Режиссер: Алексей Попогребский
ЭЙФОРИЯ. Режиссер: Иван Вырыпаев
ОСТРОВ. Режиссер: Павел Лунгин
ИЗОБРАЖАЯ ЖЕРТВУ. Режиссер: Кирилл Серебренников
Багаж нулевых: какими мы запомнили двухтысячные
Лихие девяностые закончились знаменитым обращением Ельцина перед наступлением 2000 года. Им на смену пришли нулевые — более мирное и благополучное, но не менее яркое время. Именно в двухтысячные в России появился гламур и развлекательная пресса, начал распространяться интернет и достигли своего расцвета молодежные сериалы. Мы ностальгично собрали воспоминания очевидцев об этом периоде.
Игровые нулевые: компьютерные клубы и пиратские серверы
Андрей Синеокий, аспирант РНИИТО имени Вредена:
Один клуб был дорогой и цивильный с нормальными компами, автоматами с едой и охраной. Во втором была полная жопа: сидели какие-то грязные дети, играли в первый HALF-LIFE и матерились. Ну и еще студенты, конечно. Ужасные компы, накурено, все пьют «Ягуар» — самый популярный напиток того времени — и играют на пиратских серверах в Warcraft. Атмосферное место, скажем так. У меня был один знакомый оттуда, я уже не помню имени, играл за Паладина в Доте. Когда он плохо кого-то «отхилил», ему дали такого леща, что он упал со стула и порвал себе тапочек. Пришлось ему идти домой так. Чувак вообще был не очень удачливый: как-то раз за плохую игру на стене напротив клуба тиммейты написали его никнейм и слово «лох» баллончиком. Я лет пять назад проходил мимо этого клуба, и надпись все еще там была. Возможно, она и сейчас на той стене.
Владимир Бутолин, студент НИУ ВШЭ и член сообщества КиберВышка:
Клуб находился через дорогу от школы в подвале брежневской девятиэтажки, у входа всегда курили старшаки. Формально в клубе было нельзя пить и курить, но там продавались сигареты и пиво. Не знаю, почему родители не одобряли мое увлечение компьютерными играми — дома играть не разрешали, а когда узнали про клуб, то запретили ходить и туда.
Обычно мы с друзьями просили у админа «три компа на все деньги». Мы не знали точной стоимости часа, но, кажется, нам делали приличную скидку. Найти три компа рядом было сложно: все играли в Dota или Counter-Strike, для команды обязательно было пять компов в ряд.
Из-за этого в клубе регулярно происходили конфликты из-за игровых мест: старшие могли просто выгнать ребят помладше с оплаченного компа. Когда других пацанов прогоняли, они уходили из клуба. Считалось, что жаловаться «не по-мужски». Один раз и меня прогнали с уплаченного места, но я пошел к админу жаловаться. Паладином справедливости он не был и возвращать мое место не собирался, но перенес баланс на другой компьютер.
Во врем игры мы не обращали внимания ни на что вокруг. Один раз мы начали играть втроем, а закончили вдвоем. Заметили это, только когда закончилось время. В процессе мы сидели и разговаривали с пустым местом: нашего друга увел домой отец.
Макияж: блестки и свобода
Автозагар, тонкие брови, зеркальный блеск для губ, мелирование. Макияж двухтысячных был по-хорошему безумным и совершенно точно подходил времени, в которое существовал. Тренды, как это всегда бывает, задавали звезды, а повторяли обычные люди. Синие тени сначала появились на Кэмерон Диаз и Пэрис Хилтон, а уже потом закрепились на веках русских женщин.
Катя Горелова, визажист:
Мое детство и юность прошли в двухтысячные, но в силу возраста я не попробовала все, что хотелось тогда, что видела в журналах и на экране. Круто, что сейчас есть возможность заново окунуться в это время: купить ту сумку, о которой тогда мечтала, снова накрасить губы сияющим блеском, нанести бронзер. Мне вообще гораздо ближе по духу макияж того времени, чем матовые губы, скульптурирование, слишком плотный тон, пудра и сухой хайлайтер 2010-х. Лично мне по душе что-то более свежее и сияющее, словно я только вернулась из отпуска. В те годы все выглядели классно и самобытно, это читалось и в мейке, и в образе в целом. Существовал определенный тренд, но не было образов «под копирку», каждый хотел выразится по-своему, и в этом была свобода. Может, именно поэтому нам нравятся тенденции тех лет.
Лиза Зимина, студентка НИУ ВШЭ:
У моей мамы в нулевые была модная короткая стрижка и тонкие брови, как у многих тогда. Я помню ее палетку от Chanel, в которой были коричневые, светло-зеленые, сиреневые и черные тени. Черный заполнял пространство около века, а сиреневый и зеленый наносился на него спонжиком на палочке, а не кистью. Кистей тогда ни у кого не было. Еще она обожала блески для губ и кучу туши. А моя крестная красилась сиреневыми тенями.
Музыка: компакт-диски и поп-звезды
Двухтысячные — последнее десятилетие, когда музыка в России по-настоящему массово распространялась на компакт-дисках. Популярность русского рока способствует появлению рок-фестивалей — «Крылья», «Рок над Волгой», «Нашествие». Упадком поп-сцены нулевые тоже не назовешь — МакSим, ВИА ГРА, Руки Вверх!, Дима Билан и Блестящие выпускают альбомы и пользуются спросом у слушателей. Именно в двухтысячные Россия впервые выигрывает, а позже и принимает у себя Евровидение.
Настя Кочеткова, студентка ФКМД НИУ ВШЭ:
« Ранеток» можно ругать сколько угодно: сериал, группу, журнал, — но они были по-настоящему массовым культурным феноменом и оказали невероятное влияние на подрастающее поколение. Сложно вспомнить хоть одну какую-нибудь российскую рок-героиню, которая была бы девушкой и так нравилась бы девочкам. Если бы не «Ранетки», я бы, наверно, не уяснила для себя настолько прочно и глубоко, что рок играть могут все и можно заниматься тем, что тебе нравится, и не бояться осуждения. Думаю, такая рок-эстетика до сих пор во мне проступает. Ну и я уже молчу о том, что они даже «Олимпийский» собрали, когда им всем было по 19!
Когда я была во втором-третьем классе, начал выходить журнал «Ранетки». Мы тогда жили в Зеленограде, но папа нашел ларек в Москве на Петровской-Разумовской, договорился с его продавцом, раз в неделю приезжал туда и забирал журнал. Думаю, он повлиял на мой музыкальный вкус: например, именно через «Ранеток» я узнала про The Rolling Stones.
Соня Рыжкова, студентка НИУ ВШЭ:
Это был примерно 2006 год. Мама принесла домой диск с песнями Димы Билана, и я влюбилась. Почему именно Билан? У меня дома это был единственный диск с музыкой, которую пел мужчина.
Если бы тогда существовало слово «краш», то именно так бы я назвала Билана. Я просто слушала его и не могла остановиться. Прекрасно помню как мама убиралась, а из магнитофона играла музыка Билана. Я сидела на подоконнике и слушала его до тех пор, пока диск не начинался сначала. Выпытывала у мамы смысл этих песен, а она только говорила, что они «про любовь». Я не понимала, почему почти все поют про любовь — что, в жизни мало, о чем петь можно?
А потом я очень сильно маму просила сходить со мной на его концерт. Она обещала, но, я так ни разу и не была на концерте Димы Билана. К первому или второму классу любовь прошла.
В 2009–2010 году продажи альбомов на физических носителях упали — самые топовые релизы расходились тиражом в 50–100 тысяч копий. Музыка начала переходить в интернет, но 90% от ее количества составлял пиратский контент. Сейчас треки тех лет снова актуальны: например, в этом году Валерий Меладзе стал хедлайнером вышкинского выпускного, а наша редакция устраивала тематическое посвящение для стажеров и всю ночь танцевала под лучшие песни нулевых.
Журнальный бум: плакаты на стенах и интервью с t.a.T.u.
Бум развлекательной прессы в России случился и в конце девяностых — начале нулевых: после непростых 90-х люди стали жить лучше и вкладывать больше денег в одежду, технику или путешествия. Журналы про автомобили, моду и туризм приобрели невиданную ранее популярность. Глянцевые издания, такие, как знаменитый L’officiel, задавали тренды, которые тут же подхватывала аудитория. Популярность развлекательной прессы привлекала рекламодателей: именно высокая концентрация рекламы составляла основной доход таких СМИ.
Дарья Коростелева, студентка НИУ ВШЭ:
Я каждое лето ездила к бабушке и дедушке в маленький город, где из развлечений были только журналы Bravo и «Все звезды». Последний стоил слишком дорого, поэтому часто приходилось покупать только Bravo за 35–40 рублей.
В нем было много драйва, меня привлекали их иллюстрации. Из старых номеров я вырезала картинки и делала коллажи. Еще там были классные рубрики, много информации о моде и разборы луков звезд, клевые комиксы в конце. Но самая офигенная вещь — плакаты. Мне не разрешали вешать их на стены, поэтому ими были обклеены двери в моей комнате.
Игорь Попов, главный редактор журнала Bravo в России, преподаватель Школы Журналистики Игоря Попова:
Я запускал журнал Bravo в России в 2002 году, после того, как ушел из молодежного варианта «Аргументов и Фактов» — журнала «Я молодой». Изначально он был продуктом немецкого издательского дома Bauer, который выпускался в США, во Франции, в Японии, в Новой Зеландии, Польше, Германии. В 2002 году он добрался до России. Я привел с собой большую команду из бывших коллег по АиФ и моих студентов. Мы очень круто стартовали — быстро набрали хороший тираж.
Мы не могли делать интервью с актерами Голливуда, музыкантами и знаменитостями. Так что часть интервью была переводная, но мы получали их абсолютно легально от немецких партнеров. А со всеми отечественными звездами мы, конечно, разговаривали сами.
Тогда гремела группа t.a.T.u — девчонки подняли весь мир на уши. Помню, как наша журналистка Наташа Мостакова сумела выйти на группу и сделала с ними эксклюзивное интервью. Его перепечатали все другие иностранные Bravo, даже в Австралии.
Умерли ли журналы, которые создавались в нулевые? Пока рано их хоронить. Я думаю, что впереди всплеск ностальгии и любви к ретро, связанный с печатными изданиями. Человечество периодически откатывается назад: все хотят вспомнить детство, юность. Это мировая неизбежность. При этом важно признать, что пик популярности развлекательной прессы остался позади, именно в двухтысячных.
С развитием интернета закончился бум развлекательной прессы — именно туда стал уходить большой объем рекламы, много популярных изданий закрылось. Журналы еще могут пережить второе рождение, как пленочные фотоаппараты или пластинки — людям свойственно ностальгировать.
Текст: Наталья Синеокая
Фотографы: Анна Терешева, Юлия Сумкина
Редактор: Анна Терешева