Соссюр язык как система

Лингвистическая концепция Фердинанда де Соссюра

В развитие современного языкознания внесли свою лепту многие люди, однако наибольший вклад в этой области был сделан швейцарским лингвистом, основоположником структурной лингвистики и семиологии (науки, исследующей свойства знаков и знаковых систем) и человеком, стоявшим у истоков Женевской лингвистической школы – Фердинандом де Соссюром.

Многие считают его одним из самых светлых умов в лингвистике, называя его «отцом» лингвистической науки XX столетия, ведь его идеи не только способствовали преодолению кризиса мирового языкознания на рубеже XIX-XX веков, но и серьёзнейшим образом повлияли на всю гуманитарную мысль прошлого века. Именно поэтому мы решили, что посвятить концепции этого человека одну из статей будет очень кстати.

Для начала же стоит сказать, что все лингвистическая концепция Фердинанда де Соссюра берёт за основу постулаты знаковой природы и системности языка, а основной его работой является труд «Курс общей лингвистики».

«Курс общей лингвистики» Фердинанда де Соссюра

Работа «Курс общей лингвистики» была опубликована уже после смерти самого автора его приемниками Альбертом Сеше и Шарлем Балли, а за основу были взяты материалы лекций, которые Соссюр проводил в Женевском университете. Таким образом, Сеше и Балли, в определённой мере, считаются соавторами данной работы – у самого Соссюра не было цели издать книгу, и огромная часть в её структуре и содержании привнесена вышеназванными издателями.

Итак, создаваемая Соссюром семиология, трактуется им как научное направление, которое занимается изучением жизни знаков в рамках жизни социума, и имеет главной задачей раскрытие смысла знаков и управляющих ими законов. По его словам, семиологию следует отнести к части социальной психологии и то, какое место она в ней занимает, должен определить психолог. Лингвист же должен выяснить, как язык выделяется в самостоятельную систему в комплексе явлений семиологии. Учитывая то, что язык является одной из знаковых систем, лингвистику и можно назвать составляющей семиологии. А место лингвистики среди прочих дисциплин определяется как раз её связью с семиологией.

Одной из базовых идей «Курса общей лингвистики» являются различия между речью и языком в речевой деятельности. По Соссюру, когда мы разграничиваем язык и речь, мы разделяем:

Язык является функцией говорящего человека, продуктом, пассивно им регистрируемым и не предполагающим предварительной рефлексии, и анализ появляется в нём только когда начинается классифицирующая деятельность.

Речь является индивидуальным актом воли и понимания, в котором содержатся, в первую очередь, определённые комбинации, посредством которых говорящий человек использует языковой кодекс, и, во-вторых, особый механизм психофизического характера, который позволяет человеку используемые комбинации сделать объективными.

Речевая деятельность отличается разнородным характером; язык же представляет собой явление однородное по своей природе – систему знаков, где единственно важным можно назвать процесс, при котором смысл соединяется с акустическим образом.

Соссюр утверждает, что речевая деятельность состоит из трёх составляющих:

Несмотря на то, что язык не может существовать вне речевой деятельности человека (он не является организмом, существующим независимо, он не имеет своего индивидуального рождения, жизни и смерти), исследование речевой деятельности должно начинаться именно с исследования языка, представляющего собой основание любых феноменов речевой деятельности. И лингвистикой в полном понимании этого слова является лингвистика языка.

Языковой знак, языковые единицы, значимости

Фердинанд де Соссюр вводит несколько понятий:

Языковой знак образуется двумя компонентами: акустическим образом (означающим) и понятием (означаемым). Также он имеет два главных свойства, первое из которых состоит в произвольности связи между двумя вышеназванными составляющими, т.е. в том, что между ними отсутствует внутренняя и естественная связь. А второе заключается в том, что акустический образ характеризуется протяжённостью во времени, другими словами, в одном измерении.

Язык состоит из языковых сущностей – знаков, отражающих единство акустического образа и понятия. И языковые единицы являются разделёнными друг с другом языковыми сущностями. Они могут быть выявлены только посредством понятий, т.к. акустический образ неделим, а это означает, что одной звуковой единице соответствует одно языковое понятие. Языковые единицы, исходя из этого, представляют собой отрезки именно психического звучания, которые означают определённые понятия.

Кроме всего прочего, язык является также системой значимостей. Учитывая то, что значение является означаемым для означающего, значимость знаков продуцируется из их взаимодействия с другими языковыми знаками. Если, к примеру, сравнить язык с листком бумаги, то значение будет соотноситься с взаимодействием лицевой и оборотной сторон этого листка; значимость же, в свою очередь, будет соотноситься в взаимодействием нескольких листков друг с другом.

А понятия и акустические образы, из которых состоит язык, являются чисто дифференциальными значимостями, иначе говоря, содержание не может определять их положительно, но их отношение к другим составляющим языковой системы определяет их отрицательно. В языке не существует положительных элементов, которые могли бы существовать вне зависимости от языковой системы. Имеются только звуковые и смысловые различия. Соссюр говорит, что то, что характеризует отличие одного знака от других, и является всем, что его составляет. Языковая система – это совокупность звуковых различий, связанная с совокупностью понятийных различий. А положительными могут быть лишь факты сочетаний означаемых и означающих данных.

Что же касается значимостей, то всего их существует два вида, основной которых являются два вида отношений и различий между элементами системы языка. Таковыми являются:

Синтагматическими отношениями являются отношения между языковыми единицами, которые следуют друг за другом в речевом потоке, другими словами, отношения внутри совокупности единиц языка, существующих во временном измерении. Именно эти сочетания и получили названия синтагм.

Ассоциативные отношения – это отношения, существующие вне речевого процесса и вне времени. Таковы отношения общности – сходства единиц языка по звучанию и смыслу или же только по смыслу или только по звучанию в каком-либо отношении.

Диахроническая и синхроническая лингвистика

В дополнение ко всему вышесказанному, важно отметить, что среди основных положений «Курса общей лингвистики» важное место отведено различению двух видов лингвистики:

По Соссюру, лингвистические изыскания могут соответствовать своему предмету только в том случае, если учитывают оба языковых аспекта: диахронический и синхронический.

Изыскание диахроническое должно брать за основу точно выполненные синхронические описания. Исследовать изменения, которые происходят в процессе исторического развития языка, невозможно, если не провести внимательный синхронный анализ языка на каждом конкретном этапе его эволюции. Сопоставлять же два разных языка можно только и только тогда, когда за основу взят детальный синхронный анализ обоих.

Заключение

Лингвистические идеи Фердинанда де Соссюра стали причиной пересмотра классических методов лингвистики и послужили теоретическим фундаментом инновационной структурной лингвистики. Соссюр смог заложить на рубеже XIX-XX столетий основы семиологии, а подход Соссюра, выходящий за рамки лингвистической науки вообще, стал основой структурализма, который, в свою очередь, стал наиболее значимым направлением в гуманитарной мысли прошлого века. Кроме того, Фердинанд де Соссюр стал пионером социологической школы в языкознании и сумел взрастить за те два десятка лет, которые преподавал в Женевском университете, немало талантливейших учеников, которые позже стали выдающимися лингвистами.

Источник

Системность языка. Концепция Ф. де Соссюра

Идея системности языка была введена в научный обиход швейцарским ученым рубежа XIX и XX веков Ф. Де Соссю- ром (1857—1913). Его подход положил начало новому направлению — структурализму, глубоко проникшему теперь в разные науки: лингвистику, литературоведение, социологию.

Главная книга Ф. де Соссюра «Курс общей лингвистики» вышла в Женеве в 1916 г. уже после смерти автора. Эта публикация имела неординарную историю.

Соссюр, крайне мало публиковавшийся при жизни, с 1907 г. трижды прочел студентам Женевского университета курс лекций по общему языкознанию, однако никак не оформлял его письменно и тем более в пригодном для печати виде. После его смерти коллеги покойного Шарль Балл и (1865—1947) и Альберт Сешэ (187—1946) реконструировали текст лекций по имевшимся в их распоряжении студенческим конспектам разных лет, сведя их в некое единое целое. Впоследствии избранный ими метод «реставрации» соссюровского труда вызвал ряд критических замечаний, но именно воссозданный ими текст стал той отправной точкой, на которую опирались или от которой отталкивались лингвисты последующих десятилетий[7].

Говоря о наиболее характерных чертах представленной в названной работе концепции, часто обращают внимание на использование в ней дихотомий — двух понятий, противопоставленных друг другу — черта, во многом напоминавшая В. фон Гумбольдта. Характеризуя общий феномен речевой деятельности «речи вообще», как свойства, присущего человеку, Соссюр вводит следующие дихотомии:

• Язык «является социальным продуктом: он существует полностью лишь в коллективе».

лежит различать: 1) комбинации, в которых говорящий использует код языка с целью выражения своей мысли; 2) психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации». Поэтому «в речи нет ничего коллективного, проявления ее индивидуальны и мгновенны». Язык— явление чисто психическое, это «клад, практикой речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу, это грамматическая система, виртуально существующая у каждого в мозгу, точнее сказать, у целой совокупности индивидов». Напротив, речь психофизична, она есть «сумма всего того, что говорят люди» и включает: «а) индивидуальные комбинации, зависящие от воли говорящих, и б) акты фонации, равным образом зависящие от воли говорящего и необходимые для реализации этих комбинаций». Язык не представляет собой деятельности, это «готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим; он никогда не предполагает сознательности». Напротив, речь по определению представляет собой сознательную деятельность говорящего. Язык есть существенное, тогда как речь — нечто побочное и случайное.

Соссюр неоднократно подчеркивал взаимосвязь между языком и речью: «. Язык необходим, чтобы речь была понятна и тем самым эффективна; исторически факт речи всегда предшествует языку. Наконец, именно явлениями речи обусловлена эволюция языка: язык одновременно и орудие и продукт речи. Но все это не мешает речи и языку быть двумя совершенно разными вещами». Соответственно, ставится вопрос о необходимости создания в качестве отдельных дисциплин лингвистики языка и лингвистики речи, причем сам Соссюр подчеркивает, что его интересует именно первая: «. Надо с самого начала встать на почву языка и считать его основанием Для всех прочих проявлений речевой деятельности».

Рядом с первой дихотомией — языка и речи — в «Курсе общей лингвистики» предлагается и вторая — синхронии (одновременности) и диахронии (разновременности).

Как и в первом случае, Соссюр подчеркивает бескомпромиссность и абсолютный характер противопоставления синхронии и диахронии, подчеркивая при этом, что синхронический аспект превалирует над диахроническим, так как для говорящих только он — подлинная и единственная реальность. Если синхрония системна, то диахрония системой не обладает, поскольку изменения происходят не во всей системе в целом, а лишь в отдельных ее частях (хотя и сказываются на системе). Поэтому они могут изучаться отдельно. Соответственно, можно говорить о синхроническом и диахроническом законе (с оговоркой, что само это понятие по отношению к языку в достаточной степени условно): «Синхронический закон — общий закон. Но не императивный: попросту отображая существующий характер вещей, он только констатирует некоторое состояние. Таким образом, если и можно говорить о законе в синхронии, то только в смысле упорядочения, в смысле принципа регулярности.

Диахрония предполагает, напротив того, динамический фактор, приводящий к определенному результату, производящий определенное действие. Но. диахронические события всегда в действительности носят случайный характер, несмотря на видимые исключения из этого. »

Резюмируем: синхронические факты, каковы бы они ни были, обладают определенной регулярностью, но совершенно лишены какого-либо императивного характера; напротив, диахронические факты навязаны языку, но не имеют характера общности.

Постулируя — как и в первом случае — необходимость выделения двух лингвистик — синхронической и диахронической, Соссюр подчеркивает, что большая важность син

хронии предполагает и примат первой над второй.

При всей взаимосвязи двух рассмотренных дихотомий (на что указывал и сам Соссюр) взаимоотношение между ними толкуется в «Курсе общей лингвистики» не вполне однозначно. С одной стороны, Соссюр указывает, что «все диахроническое в языке является таковым лишь через речь. Именно в речи источник всех изменений. факту эволюции всегда предшествует факт или, вернее, множество сходных фактов в сфере речи. ». Однако, с другой стороны, предлагаемая им схема составных частей лингвистики:

деятельность

фактически относит диахронию именно к области языка, отграничивая ее, таким образом, от собственно речи.

Автором «Курса» затрагивается также и вопрос о том, можно ли, помимо синхронии и диахронии, выделять также панхронию (всевременность), т.е. говорить об отношениях, которые являются истинными везде и всегда. Отвечает на него Соссюр следующим образом: «В лингвистике есть правила, переживающие все события. Но это лишь общие принципы, независимые от конкретных фактов; в отношении же частных и осязаемых фактов никакой панхронической точки зрения быть не может: В этом мы и найдем критерий для отличения того, что относится к языку, от того, что к нему не относится. Конкретный факт, допускающий панхроничес- Кое объяснение, не может принадлежать языку».

К двум рассмотренным дихотомиям можно присовоку

пить и дихотомию внешней и внутренней лингвистики. К первой будет относиться изучение условий, в которых развивается и функционирует тот или иной язык (исторические, географические, этнологические и т.п.), предметом же второй является собственно язык как система, подчиняющаяся своему внутреннему порядку. «Мы считаем весьма плодотворным изучение внешнелингвистических, т.е. внеязыковых явлений, — говорится в «Курсе», — однако, было бы ошибкой утверждать, будто без них нельзя познать внутренний организм языка.

Одним из важнейших компонентов концепции Соссюра, особенно существенных для интересующей нас темы, является разработанное в «Курсе общей лингвистики» учение о языковом знаке. Последний определяется как «двусторонняя психическая сущность», связывающая не вещь и ее название, а понятие и акустический образ (последний представляет собой «психический отпечаток звука»). Соссюр предлагает называть их означаемым и означающим, отмечая два основных свойства, присущих языковому знаку: произвольность и линейность.

Произвольность должна пониматься как отсутствие естественной связи между означающим и означаемым (немо- тивированность). Иначе говоря, любое означаемое в принципе может быть выражено любым сочетанием звуков, что доказывается самим фактом существования разных языков.

Линейность присуща означающему. Суть ее заключается в том, что последнее, развертываясь во времени, обладает протяженностью, которая имеет только одно измерение — линию: элементы означающего «следуют один за другим, образуя цепь».

Характеризуя языковой знак, Соссюр уделяет особое внимание противоречию, существующему между такими его свойствами, как неизменность и изменчивость.

Первое непосредственно связано с невозможностью сознательного воздействия на язык в собственном смысле слова. «Если по отношению к выражаемому им понятию означаемое представляется свободно выбранным, то, наоборот, по отношению к языковому коллективу, который им пользуется, оно не свободно, а навязано.

Подчеркивая в этой связи социальную природу языка, Соссюр останавливается на основных причинах, обусловливающих указанную особенность.

Сама произвольность знака лишает смысла вопрос о сознательном его изменении, поскольку нет никаких оснований предпочитать одно означаемое другому. «Именно потому, что знак произволен, он не знает другого закона, кроме закона традиции, и наоборот, он может быть произволен только потому, что опирается на традицию».

Множественность знаков, существующих в языке (число их — в отличие, например, от букв в системе письма) также препятствует их изменению.

Языковая система обладает слишком сложным характером, постичь который можно лишь путем специальных размышлений и о котором большинство пользующихся языком ничего не знает.

Наконец, важнейшим фактором устойчивости языкового знака является языковая «коллективная косность». lt;lt;В каждый данный момент язык является делом всех и каждого; будучи распространен в некотором коллективе и служа ему, язык есть нечто такое, чем каждый человек пользуется ежечасно, ежеминутно. Из всех общественных установлений язык предоставляет меньше всего возможностей для проявления инициативы. Он составляет неотъемлемую часть жизни общества, которое, будучи по природе инертным, выступает, прежде всего, как консервативный фактор».

Отсюда делается вывод о невозможности «революции в языке», и о фактической нецелесообразности какого-либо сознательного вмешательства в систему языка и попыток ее урегулирования. «Можно было бы представить себе возможность преобразования языка лишь путем вмешательства специалистов, грамматиков, логиков и т.п. Но опыт показывает, что до сего дня такие попытки успеха не имели». С этим связано и скептическое отношение автора «Курса» к проблеме происхождения языка. «Во всякую эпоху, как бы далеко в прошлое мы ни углублялись, язык всегда выступает как наследие предшествующей эпохи. Нетрудно себе представить возможность в прошлом акта, в силу которого в определенный момент названия были присвоены вещам, то есть в силу которого было заключено соглашение о распределении определенных понятий по определенным акустическим образам, хотя реально такой акт никогда и нигде не был засвидетельствован. Фактически всякое общество знает и всегда знало язык только как продукт, который унаследован от предыдущих поколений и который должен быть принят таким, как он есть. Вот почему вопрос о происхождении языка не так важен, как это обычно думают. Такой вопрос не к чему даже и ставить; единственный реальный объект лингвистики — это нормальная и регулярная жизнь уже сложившегося языка. Любое данное состояние языка всегда есть продукт исторических факторов, которые и объясняют, почему знак неизменчив, то есть почему он не поддается никакой произвольной замене».

Факт существования языка во времени, обеспечивает устойчивость знака. «Связь с прошлым, — говорит Соссюр, — ежеминутно препятствует свободе выбора, мы говорим “человек” и “собака”, потому что и до нас говорили “человек”

и “собака”. Однако, время в большей или меньшей степени изменяет языковые знаки, приводя к сдвигу отношений между означаемым и означающим: эта эволюция является неизбежной: нет языка, который был бы от нее свободен». Неспособность языка сопротивляться обусловливающим подобный сдвиг факторам также вытекает из произвольности знака. «Прочие общественные установления — обычаи, законы и т.п. — основаны в различной степени на естественных отношениях вещей; в них есть необходимое соответствие между использованными средствами и поставленными целями. Даже мода, определяющая наш костюм, не вполне произвольна: нельзя отклониться далее определенной меры от условий, диктуемых свойствами человеческого тела. Язык же, напротив, ничем не ограничен в выборе своих средств, ибо нельзя себе представить, что могло бы воспрепятствовать ассоциации какого угодно понятия с какой угодно последовательностью звуков». Этот фундаментальный принцип, по мнению Соссюра, распространяется и на искусственные языки, если только последние «перейдут в общее пользование», т.е. станут использоваться в качестве коммуникативного средства. «Человек, который пожелал бы создать неизменный язык для будущих поколений, походил бы на курицу, высидевшую утиное яйцо: созданный им язык волей-неволей был бы захвачен течением, увлекающим вообще все языки».

При характеристике основных особенностей языка в «Курсе общей лингвистики» неоднократно повторяется тезис: «Язык есть система знаков, выражающих понятия». С этой точки зрения его можно сравнить с азбукой для глухонемых, символическими обрядами и т.д. Отмечая, что язык является самой важной из знаковых систем, Соссюр вместе с тем подчеркивает, что желающий «обнаружить истинную природу языка должен прежде всего обратить внимание на

что в нем общего с иными системами того же порядка», тсюда следует, что языкознание должно рассматриваться как часть более общей науки, изучающей жизнь знаков в Римках жизни общества, которую предлагается назвать се-

миологией[8]. «Она должна открыть нам, что такое знаки и какими законами они управляются. законы, которые откроет семиология, будут применимы и к лингвистике. »

Системный характер языка, по мнению Соссюра, крайне важен для понимания истинной природы языковых знаков, поскольку с ним связаны следующие характеристики последних: Решающую роль играет не положительная сторона языкового знака, а его противопоставленность другим знакам, входящим в данную систему. «В языке нет ничего, кроме различий: в языке имеются только различия без положительных членов системы. И понятие и звуковой материал, заключенные в знаке, имеют меньше значения, нежели то, что есть вокруг него в других знаках. Отличительные свойства единицы сливаются с самой единицей: язык есть форма, а не субстанция». Образующие систему языка знаки вступают между собой в два типа отношений. С одной стороны, они соединяются друг с другом, выстраиваясь один за другим в потоке речи и образуя сочетания, имеющие протяженность (синтагмы). С другой стороны, вне процесса речи слова могут ассоциироваться в памяти, образуя различные группы. Первый тип отношений Соссюр называет синтагматическими, второй — ассоциативными. Синтагматические и ассоциативные группы взаимосвязаны и обусловливают друг друга. Это означает, что составные части синтагмы могут выделяться благодаря соответствующим ассоциативным связям, а координация в пространстве, в свою очередь, способствует их созданию. Например, латинское quadruplex «четвертной» является синтагмой лишь потому, что ассоциируется, с одной стороны, с такими словами, как quadrupes, quadrifrons, quadraginta и др., а с другой — со словами simplex, triplex, centuplex и др. Вхождение в систему ограничивает произвольность знаков: если одна их часть является абсолютно произвольной, то другая обладает относительной мотивированностью. Например, слова «пять», «десять» немотивированы, но слово «пятьдесят» немотивировано в относительно меньшей степени, поскольку вызывает представление о словах, из которых составлено и с которыми связано. Системность языка предполагает различение значения и значимости. «Входя в состав системы, слово облечено не только значением, но и значимостью, а это нечто совсем другое». Если первое представляет собой соответствие между понятием и акустическим образом внутри знака, то второе определяется его отношением к другим знакам.

Источник

Лингвистическая концепция Фердинанда де Соссюра

Фердинанд де Соссюр (1857-1913)

Эта работа возмутила про­фессоров Лейпцигского университета, младограмматиков Бругмана и Остхофа. В самом центре младограмматизма с его «атомарной» методикой анализа, с его принципиальным отказом от реше­ния общетеоретических проблем, скромный студент выступил с необычной, ма­тематически выверенной теорией, которая позволяла предуга­дать структуру праиндоевропейского корня, а также уточнила состав гласных индоевропейского праязыка. Соссюр подвергся настолько жесткой критике, что «Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропей­ских языках» стал его единственной крупной работой, опубликованной при жизни. Впослед­ствии Соссюр издавал лишь небольшие заметки и рецензии, на которые не обратили внимания ни в Швейцарии, ни в Герма­нии, ни во Франции.

Так, он пришёл к выводу, что все индоевро­пейские корни имели единообразную структуру:

1) каждый корень содержал гласный «е», за ним мог следовать сонант i, u, r, l, m, n: (*mer-, ber-, mei-, pei-, ken-);

2) в некоторых условиях гласный «e» чередовался с «о», в других «e» исчезал (* mer- // mor-: умер, мор, умри; ber- // bor-: беру, сбор, брать);

3) там, где гласный «e» выпал, корень, не содержавший сонанта, остался без гласного. В корне же с сонантом сонант выступает в качестве сло­гового звука, когда за ним следует согласный: *pei-ti → пи-ть.

Важнейший принцип этих правил состоит в том, что при одинаковых морфологических и фонетических условиях огласовка разных корней должна быть одинаковой. Например, в пер­вом лице настоящего времени индоевропейских глаголов в кор­не имеется гласный «е»: нем. ich gebe (даю), лат. lego (собираю), рус. несу / веду /везу / плету. Отглагольное имя имеет в корне гласный «о»: лат. toga, рус. ноша / воз /плот. Причастие имеет ноль звука «дра­ный» или содержит гласный, являющийся результатом слияния исконного гласного и сонанта «битый» от «бей».

Таким образом, аргументы системного характера обеспечи­вают надёжность реконструкции праязыка.

В 1880 г. Соссюр защитил докторскую диссертацию по синтаксису. Он начинает работать в Парижском университе­те, и в Париже знакомится с И.А. Бодуэном де Куртенэ. Потом между ними завязалась переписка. В 1891 г. Соссюр переезжает в Женеву. Здесь учёный занимался классическими и германскими языками, лингвистической географией, эпосом Нибелунгов, французским стихосложением и греческой мифологи­ей. Осталось 99 его тетрадей по анаграммам в греческой, латинс­кой и ведийской поэзии.

Соссюр вёл замкнутый образ жизни. В глазах окружающих он выглядел неудачником, который так и не смог подняться до уровня своей первой талантливой книги.

В 1906 г. Соссюру предложили место профессора Женевского университета.

В «Курсе общей лингвистики» Соссюр решил самые важные про­блемы языкознания:

Центральными понятиями «Курса общей лингвистики» ста­ли речевая деятельность, язык и речь. Параллельно с учёными Казанской лингвистической школы Ф. де Соссюр стал разгра­ничивать две стороны в речевой деятельности: язык и речь. Соссюр поставил это различие в центре общей теории языка.

В речи есть:

1) комбинации, которые говорящий образует для выражения своей мысли, используя социальный код;

2) психо-физиологический механизм, с помощью которого мысли объективируются, становятся общим достоянием. К речи отно­сятся звукоподражательство, артикуляция.

Ось одновременности (АВ) касается отношений между сосу­ществующими последовательностями, где исключено всякое вме­шательство времени. На оси последовательности (СД) распола­гаются все явления первой оси со всеми их изменениями, на ней никогда нельзя рассматривать больше одной вещи сразу.

К внешней лингвистике Соссюр от­носил все аспекты, связанные с историей общества; внутреннюю политику государства; уро­вень культуры; отношения между языком и церковью, языком и школой; географическое распространение языков и их дроб­ление на диалекты. Язык и социальные факторы взаимно влияют друг на друга.

Внутренняя лингвистика изучает только языковую систему, отношения внутри неё. Соссюр срав­нивает лингвистику с игрой в шахматы. То, что игра в шахма­ты пришла в Европу из Персии, есть факт внешнего порядка; внутренним является всё то, что касается системы и правил шахматной игры. Если заменить фигуры из дерева фигурами из слоновой кости, такая замена будет безразлична для системы; но если уменьшить или увеличить количество фигур, такая пе­ремена глубоко затронет «грамматику игры».

Каждой из лингвистик присущ свой особый метод, говорит Соссюр. Внешняя лингвистика может нагромождать одну подробность на другую, не чувствуя себя стеснённой тисками системы. Во внутренней лингвистике исключено всякое произвольное расположение материала, так как язык есть система, которая подчиняется лишь своему собствен­ному порядку. Соссюр отдаёт предпочтение внутренней лингви­стике, так как её недооценивали современные ему лингвисты.

Эта идея разрабатывалась Аристотелем, авторами «Грамматики Пор-Рояля», В. фон Гум­больдтом, учёными Казанской и Московской лингвистических школ.

Схематично лингвистический знак можно изобразить так :

Изображение показывает, что лингвистический знак двусторонен. Понятие без акустического образа относится к психо­логии. И только в соединении с акустическим образом понятие становится языковой сущностью. Акустический же образ не есть нечто звучащее, материальное, но лишь его отпечаток в созна­нии человека. Наиболее существенны в акустическом образе его отличия от других акустических образов. Акустические образы могут быть представлены на письме, знаки которого отпечаты­ваются в сознании в виде зрительных образов, заменяющих акустические.

Произвольность знака Соссюр понимал как условность и как немотивированность. По Соссю­ру, знак произволен, условен, не связан внутренними от­ношениями с обозначаемым предметом (рус. бык, нем. Ochs). Таким образом, связь означаемого (значения) и означающего (материальной формы) произвольна. Это проявляется в отсутствии мотивированности. В язы­ке мотивировано лишь небольшое количество звукоподражательных слов и выражений (рус. кукареку, мяу-мяу, гав-гав).

Следствием произвольно­сти является антиномия изменяемость/неизменяемость знака. Язык навязывается говорящему и даже массе, так как она следует традициям прошлого. И поскольку знак не знает иного закона, кроме закона традиции, он произволен. Однако истории язы­ков дают примеры изменения обеих сторон языкового знака: и смысла, и звукового состава. Таким образом, в языке действу­ют факторы, приводящие к сдвигу означаемого и означающего именно потому, что между ними нет никакой необходимой связи и знак произволен. Развитие языка происходит независимо от воли и сознания говорящего на основе произвольности знака.

Линейность лингвистического знака означает, что обозначающее представляет собою протяжённость, которая разворачивается во времени, линию. Акустические образы следуют один за другим в виде цепи и не могут возни­кать одновременно. Свойство линейности впоследствии было отвергнуто языкознанием. Линейность свойственна речи и не может характери­зовать знак как член системы. Вполне очевидно, что в учении Соссюра о линейности знака наблюдается смешение лингвис­тики языка с лингвистикой речи.

В силу того, что языковой знак произволен и двусторонен, Соссюр говорит о двух типах ценностей : 1) концептуальной и 2) материальной.

Стремление Соссюра убедить своих студентов в необходи­мости нового подхода к языку заставляла его постоянно под­чёркивать системность языка и говорить о роли различий в этой системности. Он выдвинул тезис: «В языке нет ничего, кроме различий». «И идея, и звуковой материал менее важны, чем то, что есть кругом него в других знаках». Например, значимость мо­жет изменяться при сохранении обеих сторон знака, если из­меняется другой член (при утрате двойственного числа изменя­ется значимость ед. числа и мн. числа).

Заслуга Соссюра состоит в том, что он по-настоящему оце­нил роль отношений в языке: «в каждом данном состоянии языка всё покоится на отношениях». Языковую систему Соссюр рассматривал как математичес­ки точную и уподоблял её алгебре и геометрии. Он и пользовал­ся терминами математики: член, элемент.

Системность языка проявляется на фоне­тическом, грамматическом и лексическом уровнях. Система языка обладает двумя свойствами: 1) она находится в равновесии и 2) она замкнута. В ней обнаруживается два типа отношений: син­тагматические и ассоциативные. Эти типы отношений соответствуют двум формам на­шей умственной деятельности.

Синтагматические отношения возникают, когда элементы выстраиваются один за другим в потоке речи. Такие сочета­ния, имеющие протяжённость, можно назвать синтагмами. Син­тагма всегда состоит как минимум из двух следующих друг за другом единиц: морфем, слов, словосочетаний, предложений. Член синтагмы получает значимость в меру своего проти­вопоставления тому, что с ним соседствует. Это отношения по смежности.

Ассоциативные (термин Соссюра), или парадигматические (новый термин) отношения возникают вне процесса речи, в мозгу чело­века на том основании, что слова, имеющие нечто общее, ассо­циируются в памяти. По сходным чертам они могут объединяться в группы (например, по общности корня или суффикса; по общ­ности грамматических форм).

С дея­тельностью Соссюра связаны Женевская (Швейцарская) линг­вистическая школа (Шарль Балли, Альбер Сеше, Сергей Осипович Карцевский, Роберт Гёдель) и Парижская школа (Антуан Мейе, Жозеф Вандриес, Мишель Граммон, Марсель Коэн). Обе эти школы можно назвать соссюрианскими.

Источник